Лира Муховицкая - Морозовы. Династия меценатов

Но одновременно со своими блестящими производственными победами Савва Морозов одержал одну победу скандальную – на любовном фронте: он наделал шума на всю Москву, влюбившись в жену собственного двоюродного племянника Сергея Викуловича Морозова, Зинаиду Григорьевну. По городу ходили слухи, что Сергей Викулович приглядел ее среди ткачих на одной из морозовских фабрик. По другой версии, Зинаида происходила из состоятельного купеческого рода Зиминых, и ее отец, богородский купец второй гильдии Григорий Зимин, был родом из Зуева.

В те времена в России развод не одобрялся ни светскими властями, ни Церковью. А для старообрядцев, к которым принадлежали Морозовы, это было и вовсе немыслимо. Однако Савва все же решился пойти на чудовищный скандал и не побоялся семейного позора – свадьба состоялась.

Надо отметить, что Морозовым везло на властных, надменных, умных и очень честолюбивых жен. Зинаида Григорьевна – лишнее тому подтверждение. Умная, но до крайности претенциозная женщина, она тешила свое тщеславие наиболее понятным купеческому обществу способом: обожала роскошь и упивалась вниманием света. Муж потворствовал всем ее прихотям.

Газеты того времени наперебой комментировали помпезное открытие нового морозовского особняка, который сразу же окрестили „московским чудом“. Дом необычного для Москвы стиля, сочетавший в себе готические и мавританские элементы, спаянные пластикой модерна, моментально стал столичной достопримечательностью.

Апартаменты Зинаиды Григорьевны были обставлены роскошно и эклектично: спальня в стиле ампир из карельской березы с бронзой, мраморные стены, мебель, покрытая голубым штофом. Эти апартаменты напоминали магазин посуды – количество севрского фарфора просто пугало: из фарфора были сделаны даже рамы зеркал, на туалетном столике стояли фарфоровые вазы, а по стенам и на кронштейнах висели крохотные фарфоровые фигурки.

Кабинет и спальня хозяина выглядели здесь, мягко говоря, чуждо. Из украшений – только бронзовая голова Ивана Грозного работы скульптора Антокольского на книжном шкафу. Эти полупустые комнаты напоминали жилище холостяка. Судя по всему, матушкины наставления не пропали даром. По отношению к себе Савва Морозов был крайне неприхотлив, даже скуп: дома ходил в стоптанных туфлях, на улице мог даже появиться в заплатанных ботинках. В противоположность его непритязательности, Зинаида Григорьевна старалась иметь все только самое-самое: если туалеты, то самые модные; если курорты, то самые дорогие.

Савва же Тимофеевич смотрел на женушкины выкрутасы сквозь пальцы: их взаимная бешеная страсть очень скоро переросла в равнодушие, а потом и вовсе сменилась полным отчуждением. Живя в одном доме, они практически не общались. Даже четверо детей не смогли уберечь этот брак.

Хваткая, с вкрадчивыми манерами и надменный взглядом, постоянно комплексующая из-за своего происхождения, вся увешанная жемчугами, Зинаида Григорьевна блистала в обществе и из кожи вон лезла, пыталась превратить свой дом в модный светский салон. К ней «по-свойски» наезжала жена московского генерал-губернатора великая княгиня Елизавета Федоровна. Один за другим проходили вечера, балы, приемы… Зинаида Григорьевна постоянно была окружена светской молодежью, офицерами. Ее особым вниманием пользовался офицер Генерального штаба, блестящий ухажер и светский лев А. А. Рейнбот, который позднее был удостоен генеральского чина за борьбу с революционным движением, а через два года после смерти Саввы Тимофеевича обвенчался с Зинаидой Григорьевной. Ее тщеславие, очевидно, было удовлетворено: она стала потомственной дворянкой.

Ведя строгий счет каждому рублю, Савва Тимофеевич легко шел на тысячные расходы ради хорошего, как он считал, дела. Он давал деньги на издание книг, жертвовал Красному Кресту, но его главный и самый щедрый поступок – финансирование Московского художественного театра. Одно только строительство здания театра в Камергерском переулке обошлось Савве Морозову в 300 тысяч рублей.

В 1898 году МХТ поставил спектакль «Царь Федор Иоаннович» по пьесе Алексея Толстого. Савва Морозов, случайно заехав вечером в театр, пережил глубокое потрясение и с тех пор стал горячим поклонником театрального искусства.

Морозов не только щедро выделял средства на театр – он сформулировал основные принципы его деятельности: сохранять статус общедоступного, не повышать цены на билеты и играть пьесы, имеющие общественный интерес.

Савва Тимофеевич всегда был увлекающейся и страстной натурой. Недаром его побаивалась даже матушка Мария Федоровна: «Горяч Саввушка!.. увлечется каким-либо новшеством, с ненадежными людьми свяжется, не дай Бог».

Но Бог все-таки не уберег его от актрисы Художественного театра Марии Федоровны Андреевой, по иронии судьбы – тезки его матери.

Жена высокопоставленного чиновника А. А. Желябужского, Андреева не была счастлива в браке. Ее муж влюбился в другую женщину, но супруги, соблюдая приличия, продолжали жить одним домом ради двоих детей. Мария Федоровна (Андреева – это ее сценический псевдоним) находила утешение лишь в театре.

Савва Тимофеевич, став завсегдатаем Художественного театра, сделался заодно и поклонником Андреевой – у нее была слава самой красивой актрисы русской сцены. Между ними завязался бурный роман. Морозов потерял голову от ее редкостной красоты, преклонялся перед ее талантом и мчался выполнять любое ее желание.

Вот что писал Марии Федоровне Андреевой великий режиссер Константин Сергеевич Станиславский: «Отношения Саввы Тимофеевича к Вам – исключительные… Это те отношения, ради которых ломают жизнь, приносят себя в жертву… Но знаете ли, до какого святотатства Вы доходите?.. Вы хвастаетесь публично перед посторонними тем, что мучительно ревнующая Вас Зинаида Григорьевна ищет Вашего влияния над мужем. Вы ради актерского тщеславия рассказываете направо и налево о том, что Савва Тимофеевич, по Вашему настоянию, вносит целый капитал… ради спасения кого-то….

Я люблю Ваши ум и взгляды и совсем не люблю Вас актеркой в жизни. Эта актерка – Ваш главный враг. Она убивает в Вас все лучшее. Вы начинаете говорить неправду, перестаете быть доброй и умной, становитесь резкой, бестактной и на сцене, и в жизни».

Андреева была женщиной истерической, склонной к авантюрам и приключениям. А будучи уязвленной несомненным артистическим превосходством гениальной Ольги Книппер-Чеховой, просто театром она довольствоваться не желала, ей хотелось театра политического. Она была тесно связана с большевиками и добывала для них деньги. Позже царская охранка установит, что Андреева собрала для РСДРП миллионы рублей, которые сумела вытянуть из богатейшего российского капиталиста Саввы Морозова, пожертвовавшего большевикам значительную часть своего состояния.