Алексей Шишов - Кутузов

В рядах 1-й армии Румянцева будущий фельдмаршал научился по-настоящему «понимать войну», и не случайно за отличия в боевых действиях его постоянно повышали в звании: капитан, обер-квартирмейстер, премьер-майор (минуя звание секунд-майора), подполковник. Правда, пока не было еще присвоено орденов и наградного оружия.

Переведенный во 2-ю, Крымскую армию, 25-летний подполковник Голенищев-Кутузов предстал перед сослуживцами как достаточно опытный боевой офицер. В 1772 году крупных военных действий в Крыму не велось, так как полуостров был уже очищен от турецких гарнизонных войск, а ханство «замирено». Однако опасность высадки крупных десантов турок, бомбардировок артиллерии с моря и «восстаний» крымских татар оставались.

Все ожидали мира, переговоры о котором между Россией и Турцией начались 19 мая. Для их ведения императрица Екатерина II назначила главных российских уполномоченных. Ими стали генерал-фельдцейхмейстер граф Григорий Григорьевич Орлов и полномочный посол России в Турции тайный советник Алексей Михайлович Обрезков, выпущенный по такому случаю из заточения в Семибашенном замке.

Однако мирные переговоры, где каждая сторона проявляла неуступчивость в своих требованиях, результатов не дали. Стамбул никак не хотел признать своего поражения в войне с Россией. В марте 1772 года военные действия возобновились.

Султанское командование, имея сильный и многочисленный флот, не раз предпринимало попытки высаживать десант на крымское побережье. Блистательная Порта не могла примириться с потерей подвластного ей Крымского ханства и господства на Черном море. Для России же ликвидация «крымской занозы» исторически значила исключительно многое.

М.И. Голенищев-Кутузов состоял в отдельном отряде генерал-майора И.И. Кохиуса. В начале 1773 года отряду было предписано расположиться и действовать у Днепра в урочище Олешки, находящемся против Кинбурнского мыса. На подполковника Кутузова возлагались довольно часто различные задания по разведке местности, где располагались русские войска. Командование не раз отмечало профессиональность рекогносцировок, которые позволяли так располагать войска, что турки из гарнизона Очаковской крепости не решались «покушаться» на них.

10 июля 1774 года был заключен Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Согласно его статьям, Стамбул лишался Крыма, обязывался вывести свои войска из Тамани и Кубанского края и передать России крепости Еникале, Керчь, город Азов с его уездом, замок Кинбурн с округом по левому берегу Днепра. Российская империя получала большие территориальные приращения.

Условия мирного договора казались для проигравшей в войне Османской Порты крайне тяжелыми и оскорбительными. Уже через 12 дней установленный мир между Турцией и Россией оказался нарушенным турецкой стороной, высадившей 22 июля крупный морской десант в районе крымского селения Алушты.

Получив такое сообщение с побережья, В.М. Долгоруков уже на следующий день выдвинул против высадившихся турок отряд генерал-майора Валентина Платоновича Мусина-Пушкина, будущего генерал-фельдмаршала и вице-президента Военной коллегии. К нему по пути присоединились другие, более мелкие воинские отряды, в том числе и Кохиуса. В его составе гренадерским батальоном Московского легиона командовал подполковник М.И. Голенищев-Кутузов.

(Московский легион был образован в 1769 году как особое, экспериментальное воинское формирование. По штатному расписанию в него входили мушкетерские и гренадерские батальоны, карабинерные и гусарские эскадроны, егерские, казачьи и артиллерийские команды. Однако штаты легиона не соблюдались. В начале 1774 года в Московский легион входили две легкие полевые команды, 360 егерей от 6 полков Финляндской дивизии, 3000 донских и 3000 малороссийских казаков. Легионом командовал генерал-майор Иван Варфоломеевич Якоби. Летом того же года он получил под свое начальство вновь сформированный батальон гренадер подполковника Голенищева-Кутузова.)

Самостоятельное командование воинским подразделением стало новым важным этапом в биографии Кутузова. Приняв гренадерский батальон, «из новых и молодых людей состоящий», Голенищев-Кутузов, по оценке генерал-аншефа Долгорукова, привел «вверенный ему батальон в наилучшую исправность и признание службы» и довел «до такого совершенства, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат».

Главнокомандующий 2-й Крымской армией понимал, что нельзя давать высадившемуся турецкому десанту продвинуться в глубь полуострова. Турция не без основания рассчитывала на вооруженную поддержку местного населения. Сводный отряд генерал-поручика В.П. Мусина-Пушкина в составе семи батальонов пехоты численностью 2850 человек, совершив марш-бросок, быстро сосредоточился у деревни Алушта.

Тем временем турки расположились на левом, высоком берегу реки Алушты, устроив для себя два лагеря. Их передовой десантный отряд в количестве 7–8 тысяч солдат занял выгодную позицию в четырех верстах от моря перед деревней Шумы (Шумны), с обеих сторон которой были крутые горные обрывы. Они готовились к отражению атаки подходивших русских войск. Спешно устраивались полевые укрепления, которые усиливались еще и отсутствием в окрестных горах проходов. Каменистый морской берег позволил десантникам укрепить каменными плитами высокий вал воздвигнутых ими укреплений у Шум.

Приблизившись к Алуште, генерал-майор Мусин-Пушкин лично провел рекогносцировку вражеской позиции: возможности окружить турок не просматривалось. Тогда командир отряда решил провести открытую, лобовую атаку турецких укреплений у деревни Шумы, назначив ее на 24 июля. Неприятелю нельзя было давать время на фортификационное усиление занимаемой позиции.

Русская пехота выстроилась в четыре каре. Два из них под начальством генерал-майора Якоби должны были штурмовать левый фланг турецких укреплений. Два других под командой самого Мусина-Пушкина наступали на правое неприятельское укрепление. Впереди левой колонны шел гренадерский батальон подполковника Голенищева-Кутузова.

В подробной реляции императрице Екатерине II главнокомандующий Крымской армией генерал-аншеф В.М. Долгоруков так описывает бой при деревне Шумы:

«Как только войска повели атаку, они были встречены жесточайшим огнем из пушек и ружей. Неприятель упорно защищался более двух часов, атакующие каждый шаг добывали кровью. Наисильнейшая пальба не умолкала с обеих сторон. Мусин-Пушкин приказал атаковать в штыки и продраться в ретраншемент, что и исполнено было с левой стороны, где самое сильное сопротивление оказано гренадерскому батальону… столь удачно, что турки бросились стремглав к Алуште, оставя свои батареи и будучи гонимы к обширному лагерю своему, у берега стоящему…»