Анатолий Собчак - Тбилисский Излом, или Кровавое Воскресенье 1989 года

Неспособность к политическому диалогу, выработавшаяся у коммунистического руководства за семьдесят лет безраздельного господства, привычка к политическому комфорту, порожденному отсутствием гласности и демократии, сделали его беспомощным в сложных ситуациях, не умеющим решать возникающие проблемы политическими средствами, а не репрессивными.

Чьими именами было представлено руководство республики в эти трагические дни и кто сыграл наиболее заметную роль в принятии и осуществлении непоправимых решений?

Вот краткий перечень действующих лиц и исполнителей.

ПАТИАШВИЛИ Джумбер Ильич, родился 5 августа 1939 года в г. Падодеки, грузин, член КПСС с 1959 года.

Окончил Грузинский сельскохозяйственный институт, аспирантуру, кандидат сельскохозяйственных наук. Обычная номеклатурная карьера: секретарь комитета комсомола института, инструктор ЦК комсомола Грузии, заведующий сектором по работе с научной молодежью, ответственный организатор ЦК комсомола Грузии, второй секретарь ЦК комсомола, первый секретарь ЦК комсомола Грузии, первый секретарь Горийского горкома КП Грузии, секретарь ЦК Компартии Грузии.

С 1985 года – первый секретарь ЦК Компартии Грузии. 14 апреля 1989 года в связи с событиями 9 апреля подал в отставку и ушел с политической арены. Под его руководством проходили все совещания в ЦК и правительстве, на которых были приняты роковые решения.

Был избран народным депутатом СССР, но и на первом, и на втором Съездах, когда обсуждалась тбилисская трагедия, отмолчался. 14 сентября 1991 года, почти через два года после трагедии, Патиашвили вдруг "обрел" голос и мужество, напечатав статью об апрельских событиях в газете "Известия".

Очевидно, путч и последующий крах коммунистической партии породили у бывшего первого секретаря ЦК КП Грузии надежду на возможность оправдаться за апрель 1989 года. Я с изумлением прочитал в "Известиях" три колонки, продиктованные не раскаянием и осознанием вины перед своим народом, а желанием самооправдаться: "…Сегодня связь тбилисской трагедии с событиями 19 августа в Москве очевидна. Потому каждый должен постараться внести лепту в разоблачение тайных механизмов этого переворота. Ведь это как раз те пружины, которые так часто не оставляли людям никакого выбора, принуждали поступаться собственными принципами, честью, правдой. В ходе перестройки высшие партийные структуры страны ни на минуту не выпускали кадровые рычаги в республике, основные каналы информации. Что вынуждало нас, партийных руководителей, метаться между поверившей в перемены общественностью и тоталитарной идеологией…

…При утверждении Крючкова на должность председателя КГБ Верховный Совет охотно поверил, что ни он, ни его ставленники на местах не ведали до конца, что назревает в Тбилиси. Поверили и тому, что за 15 минут до так называемой "операции" они ничего о ней не знали. Но Бюро ЦК черпало информацию именно по линии Комитета госбезопасности! Что было главной нашей ошибкой. Однако до событий в Тбилиси, да и после них, пробиться к информации КГБ практически было невозможно. Даже комиссию Собчака не допустили ко многим важным документам.

…Общество убедилось, какой мастер по части подтасовки документов Лукьянов. Читая на первом Съезде народных депутатов СССР телеграммы от ЦК Компартии Грузии (писанные, кстати, под прямую диктовку наехавших в Тбилиси эмиссаров из центрального партийного аппарата), Лукьянов сознательно опустил последнюю строку, где вопрос выносился на рассмотрение ЦК КПСС. Теперь есть реальная возможность установить, какое же решение принял штаб партии. Как есть и возможность посмотреть шифротелеграммы, телефонограммы по линии военного ведомства, КГБ, правоохранительных органов. Нас постоянно страшили повторением Сумгаита. Не мешало бы поинтересоваться, кому понадобился сумгаитский пример, которым впоследствии не раз провоцировали активные действия против населения…

…Вот факты. Перед событиями 9 апреля в Тбилиси неожиданно объявился первый заместитель Язова генерал Кочетов, наделенный чрезвычайными полномочиями. Признаю, нам не хватало тогда мужества прямо спросить: кто ему их предоставил? На каком основании под командованием генерала Родионова были объединены армейские подразделения, милиция и внутренние войска МВД? Такими правами, как мне известно, не обладает даже министр обороны. Куда подевались войска КГБ, о которых было доложено на Совете обороны, а затем они ни разу нигде не упоминались и сразу же после трагедии исчезли в неизвестном направлении?"

Упаси Бог умалять влияние Центра на республики в то время. Джумбер Патиашвили верой и правдой Центру и ЦК КПСС выслужил себе кресло первого секретаря – иного способа подняться, наверное, тогда просто не было. И каждый свой шаг Патиашвили в те дни сверял с Чебриковым, с которым он постоянно держал связь, о чем бывший шеф КГБ откровенно рассказывал нам в комиссии. В то время они, крупные партийные и государственные деятели, еще крепко держались друг за друга. Именно поэтому мне абсолютно ясна цена "прозрения" Джумбера Патиашвили после августа 1991 года.

И все же ради исторической справедливости следует сказать о том, что среди всего руководства Грузии, с которым приходилось встречаться парламентской комиссии, Патиашвили производил впечатление человека, искренне переживающего происшедшее. Да, ему не хватило волевых и политических качеств руководителя в той сложной ситуации, в которой он предпочел переложить тяжесть решения с себя на военных, но нельзя не сказать и о том, что по личным человеческим качествам и поведению Джумбер Патиашвили предстал перед нами в более выгодном свете, чем другие грузинские руководители.

НИКОЛЬСКИЙ Борис Васильевич, 1937 года рождения, русский, уроженец Москвы, член КПСС с 1963 года, имеет высшее образование – окончил Московский институт механизации и электрификации сельского хозяйства и Высшую партийную школу при ЦК КПСС. С 1959 по 1965 год работал на различных инженерных должностях во ВНИИ механизации сельского хозяйства. В 1965 году становится секретарем парткома этого института, а затем обычная номенклатурная карьера – секретарь Ждановского райкома Москвы, зампред Мосгорисполкома, секретарь Московского горкома КПСС.

С 1984 года – второй секретарь ЦК компартии Грузии. Сторонник жестких административных и волевых действий. Еще в ноябре 1988 года настаивал на использовании армии для разгона несанкционированных митингов. Инициатор акции устрашения 8 апреля – прохождения войсковых колонн через город и барражирования военных вертолетов над городом.

Принимал активное участие в выработке решений по пресечению митинга, а после трагедии – в преследовании лидеров оппозиционных организаций и в заметании следов происшедшего.