Василий Дегтярёв - Моя жизнь

У Федорова я прошел своеобразную изобретательскую и техническую школу, которая мне дала больше знаний, чем ораниенбаумская мастерская с ее случайными гостями — иноземными изобретателями.

Благодаря Владимиру Григорьевичу я начал разбираться и в вопросах теории оружейного дела.

В 1906 году, когда началась наша совместная работа, Владимир Григорьевич издал свой труд «Основания устройства автоматического оружия». Этот труд был в то время первым и единственным учебником по оружейной автоматике. Автор его чрезвычайно просто и доступно разбирал все известные оружейные системы, критически оценивая их достоинства и недостатки.

Свой труд Владимир Григорьевич подарил мне. Эта книга стала моим учебником на многие годы.

Все, что мне было непонятно, Владимир Григорьевич охотно разъяснял. Так на протяжении ряда лет я сочетал практическую работу с учебой.

То, что мне самому удалось сделать боевой автомат по чертежам Федорова, укрепило веру в собственные силы. Пора было, наконец, осуществить свою мечту — заняться самостоятельной изобретательской работой. Я поставил перед собой задачу сконструировать автоматический карабин, который был бы прочным, легким и удобным оружием. Были у меня мысли и о пулемете, но я остановился на карабине. Это казалось более простым делом.

И вот после работы я оставался в цехе и трудился над своим изобретением.

Это было нелегко. Даже если бы в рабочее время я ничего не делал, то все равно беспрерывный оглушающий шум цеха снижал бы мою работоспособность. Но работы было достаточно, и я брался за свой карабин обычно утомленным, измученным.

К концу недели я совершенно выбивался из сил. Родные советовали мне бросить эту затею. Но я не сдавался, не отказывался от своих замыслов, не хотел оставить работу незавершенной.

После воскресенья я, как правило, принимался за дело с новым азартом. Воскресный день я всегда проводил среди природы. И она словно вливала в меня свежие силы, прогоняя усталость и хворь.

Я очень любил рыбную ловлю и охоту, а в грибное время со страстью собирал грибы. Если выдавался хороший день, мы отправлялись за грибами большой компанией с друзьями по работе, с женами и детьми. Выходили рано, чуть свет. Часов в девять разводили костер, готовили завтрак, а в полдень устраивали привал.

К этому времени обычно уже было набрано порядочно грибов, наши жены выбирали лучшие из них для обеда. За обедом много шутили, пели песни и на час, на два укладывались спать. Отдохнув, снова отправлялись за грибами и возвращались домой под вечер с полными кузовами.

Жизнь проходила в тяжелой работе, и поэтому даже краткий отдых казался счастьем. Культурные развлечения: театр и кинематограф — тогда были недоступны рабочему человеку.

Было у меня в то время еще одно желание: построить небольшой собственный домик. Это стало необходимостью: у меня росло четверо детей. Таскаться с ними по частным квартирам было тяжело и неудобно.

Хотелось при домике разбить огород, развести небольшой садик и зажить по-человечески, в своем углу, никому не мешая и ни от кого не завися.

Я скопил немного денег и купил участок около Разлива, но на домик так и не мог заработать. Еще тогда, когда мы работали над автоматом, Федоров обещал поделиться премией, которую сулили ему за автомат. Но разразившаяся война разрушила наши мечты и планы…

Работу над карабином мне пришлось вести урывками. Завод снабжал фронт, времени на свои дела у меня почти не оставалось.

Когда производство для фронта наладилось, я опять задумался над своим изобретением. Но директор завода генерал Залюбовский словно угадал мою мысль (он терпеть не мог самоучек) и решил избавиться от надоедливого изобретателя. По его приказу я был командирован в Ораниенбаум, где требовался опытный мастер для какого-то важного дела.

Узнав, что работа там немаленькая, я переехал в Ораниенбаум с семьей и поселился в пустовавшей сторожке при имении одного старого отставного генерала. Сторожка стояла в стороне от дороги, и мы жили тихо и мирно. Жена перевезла с собой все хозяйство с курами и гусями, прикупили пару индюшек.

Для семьи этот тихий уголок оказался очень подходящим. Дети целыми днями были на воздухе.

Мне поручили сделать для полигона движущиеся мишени. Ни чертежей, ни рисунков у начальства не оказалось, а работа была срочная. Я призадумался… И решил — дай попытаю свои силы. Прикинул, как проще и легче, да и представил свой чертеж.

Начальник полигона Филатов, хорошо помнивший меня, не стал долго рассматривать мой чертеж, а сказал:

— Делай, Дегтярев, как считаешь нужным, а я на тебя надеюсь.

Я увлекся поручением Филатова. Движущихся мишеней, по-моему, в то время у нас не было. Значит, их следовало создать самому, а это уже походило на изобретение.

Над первой моделью мне пришлось потрудиться немало, а потом дело пошло легче, и я перестал задерживаться в мастерской.

Однажды, возвращаясь к себе в сторожку, слышу какой-то крик. Взглянул из-за кустов, а у дома жена и дети ревут в голос, и тут же ходит мелкими шагами красный, обрюзгший генерал Ставский и сердито шамкает:

— Негодники, индюков развели. И меня, генерала, дразнят. Да вы знаете ли, кто я? Да я вас… чтоб сегодня же не было негодной птицы. Терпеть не могу эту тварь.

Накричавшись вдоволь, он ушел. А я, опасаясь неприятностей, велел прирезать индюшек.

Скоро мне представился случай вернуться в Сестрорецк. Перед нашим отъездом прибыл выписанный мной из Тулы отцовский токарный станок. Я очень обрадовался старому другу моей юности и увез его с собой в Сестрорецк. Теперь уже грозный директор завода был мне не страшен, я мог доделывать карабин дома.

И примерно через год, то-есть в 1916 году, мне удалось завершить свою работу.

Сделанный мною автоматический карабин получил хороший отзыв Федорова, но продвинуть его в производство мне удалось лишь после Великой Октябрьской революции.

В 1916 году в Ораниенбауме были отлажены шестьдесят автоматов Федорова, сделанных для войсковых испытаний еще до войны. Ими вооружили группу солдат и после надлежащего обучения отправили на фронт. Так еще в первую мировую империалистическую войну на фронте появились русские автоматчики, вооруженные отечественными автоматами.

Незабываемые дни

 Воина затянулась. Сражения длились уже третий год, унося миллионы человеческих жизней. Эта война тяжким бременем ложилась на народ. Из-за недостатка рабочих останавливались заводы. Начиналась хозяйственная разруха. В деревнях огромные площади не были засеяны: не было рабочих рук, не хватало семян. Из Тулы писали, что народ обносился и стоит на пороге голода.