Дмитрий Гордон - Березовский и Коржаков. Кремлевские тайны

— На самом деле, британская власть приняла решение в пользу России, поэтому, когда я попросил здесь политического убежища, прежде чем отказать мне на основании, что получен запрос о моей экстрадиции, англичане полтора года тянули — ждали этого запроса. Не знаю, по договоренности с Кремлем или нет, но высшие чиновники, безусловно, российской верхушке подыгрывали. Может, и нехотя, но подыгрывали…

— Вы, очевидно, переживали?

— Не переживал абсолютно, потому что Великобритания — это страна, где закон выше власти: в прямом смысле. Я знал, что все будет решаться не в Министерстве внутренних дел, а в суде, а в нем сомнений у меня не было, потому что имел опыт. Здесь, в Лондоне, я подал иск против журнала «Форбс», и поскольку его владелец несколько раз пытался баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов, в силу своего абсолютно советского менталитета думал, что он найдет какие-то ходы в суд, подстрахуется…

— Не нашел?

— Более того, сегодня я совершенно уверен, что и не искал, потому что любая попытка как-то на суд повлиять, является тягчайшим преступлением. Конечно, Путин был глубоко убежден, что Тони Блэр (в то время премьер-министр) может что-то там подкрутить, поднажать, подсказать, и напрочь не понимал, что попытка в этот процесс вмешаться означала бы для действующего премьера крах его политической карьеры. Не потому, что это дело Березовского — кого бы то ни было, — поэтому, уверяю вас, я спал хорошо, не беспокоился…

— В России вас посадить могли?

— При пересечении границы за решетку упекли бы немедленно, поскольку независимый суд отсутствует. В этом как раз вся проблема: если бы я считал, что в России он существует, никогда бы не уезжал.

— То есть, скорее всего, вы разделили бы судьбу Ходорковского, а поскольку знаете очень много, с вами могли сделать что-то похлеще, дабы заставить, наконец, замолчать…

— Мне это видится немножко иначе: я покидал Москву во времена далеко не такие, как 2003–2004 годы, когда учинили расправу над Ходорковским. Все-таки в 2000-м Путин еще был надеждой для Запада, для многих сознательных граждан на Родине, а три года спустя его имидж как демократа оказался сильно здесь поколеблен, да и в России произошло реальное разделение общества на тех, кто точно знает, что он автократ, и на тех, кто готов его целовать в любую часть тела (имею в виду не только женщин, но и мужчин). Если бы это случилось раньше, последствия для меня были бы, на мой взгляд, значительно тяжелее…

— Ходорковский — приличный, по-вашему, человек, вам его жаль?

— Жаль бесконечно, но это не весь ответ, ведь жалость в данном случае — наша реакция на страдания, да? Я хорошо понимаю, что для любого, кто оказывается за решеткой, эта ситуация мучительна, но по-разному воспринимаю, скажем, страдания в сталинских лагерях Мандельштама и страдания более-менее обычного человека, не столь тонкого… Нисколько, поймите правильно, не хочу разделять людей на белых и черных, просто говорю, что у одних кожа толстая, а у других — сверхчувствительная.

Ходорковского я знаю как человека очень тонкого, ранимого, интеллигентного, образованного, и делал он все абсолютно искренне. Давайте признаем: он построил лучшую, самую эффективную в стране частную компанию, да к тому же еще наиболее крупную — и это факт.

— На свою беду, он захотел обустроить Россию…

— В общем, это действительно так. Ходорковский прошел путь от студента, кооператора (пусть и научно-технического кооператива) до крупного бизнесмена, потом захотел в политику — а что в этом плохого, почему нельзя?

— Извините, но я не могу не задать нелицеприятный, даже провокационный вопрос… Один очень серьезный человек из Кремля как-то сказал мне: «В России евреи вообще охренели. Смотри: Березовский, Гусинский, Смоленский, Фридман, Вексельберг, Абрамович… Ходорковский — так тот вообще пошел к Путину и начал ему рассказывать, как дальше жить. Стал в довершение ко всему путешествовать по областям, встречаться с губернаторами, закупать оптом места в Госдуме… Конечно, ну кто такое потерпит?». Что вы об этом думаете?

— Не знаю (задумчиво), кто это с вами так откровенничал… Безусловно, в России, да и не только в ней, еврейский вопрос существует — он, если уж на то пошло, имеет место почти во всех странах. Не думаю, правда, что в российских пределах он серьезнее, чем, например, во Франции, что антисемиты в Америке менее агрессивны…

Вообще же, такой подход: дескать, мне чего-то нельзя, потому что еврей, — это, на мой взгляд, удел слабого человека, и расхожее мнение, что в России еврей не может быть президентом и лидером, считаю глубоко ошибочным. Я вам уже сказал, и, по-моему, кивая мне, вы согласились: во Франции антисемитизма ничуть не меньше, чем в той же России, тем не менее, Саркози, будучи, как известно, минимум наполовину евреем, да к тому же сыном эмигрантов (то есть реальным французом в первом поколении), победил на выборах конкурента, в чьих жилах текла абсолютно голубая кровь, и стал президентом Франции.

Подчеркиваю: вопрос не в антисемитизме российском, который нисколько не омерзительнее французского или какого-то другого, а в политической воле (при этом то, что сей фактор присутствует и его нужно учитывать, я не отрицаю).

— Ходорковский, на ваш взгляд, из тюрьмы выйдет или закончит свои дни там?

— Выйдет, когда падет режим Путина, а поскольку я не устаю верить и пытаюсь еще убеждать других, что долго он не продержится, освобождение Михаила не за горами.

— Переходим теперь к Абрамовичу: правда ли, что именно он является президентским кошельком и деньги, приписываемые ему, на самом деле принадлежат Путину со товарищи?

— Ничего, что связано с Абрамовичем, комментировать не хочу по главной причине: здесь я возбудил к нему гражданский иск (пока это не уголовное дело) и добился того, что официальная бумага с соответствующим уведомлением ответчику была вручена. В Британии это очень сложная процедура: документ действительно нужно вручить, а поскольку человек может бегать по всему миру, сделать это не так уж легко.

— Британская пресса взахлеб описывала, как, совершая в центре Лондона шопинг, вы заметили в магазине Hermes Абрамовича и тут же отправили своего телохранителя за лежавшими в лимузине бумагами. В общем, пока охрана чукотского губернатора пыталась оттеснить ваших секьюрити, беспрепятственно приблизились к бывшему партнеру и со словами: «У меня для тебя подарочек», — протянули ему повестку. Побледневший Роман Аркадьевич спрятал руки за спину, и документы упали на пол, но уже через двадцать минут ваши адвокаты изъяли сделанную камерой наблюдения бутика видеозапись, дабы представить в качестве доказательств в суде…