Мария Барятинская - Моя русская жизнь. Воспоминания великосветской дамы. 1870–1918

На ум не приходило, что и посоветовать ему. В то время мы сами жили не очень богато, и я не могла сразу же собрать такую сумму. Но я видела, в каком он жалком состоянии, и язык не поворачивался обвинить его в чем-нибудь. То, что он сам, будучи из тех людей, которые являют окружающим образец чести и неподкупности и которые выполняют свои обязанности до последней запятой, допустил ошибку, расслабившись, меня ужаснуло. Я бы никогда не поверила, если б не он сам рассказал мне об этом. В своем отчаянии он был рассеян и непоследователен, и я напрасно пыталась успокоить его. Наконец я сказала: «Я сейчас же напишу мужу во дворец; может, он сможет как-нибудь вам помочь».

И я села и написала ему, изложив дело настолько вразумительно, насколько могла в своем состоянии волнения. Потому что я понимала, какая жуткая катастрофа произойдет, если деньги не будут внесены. Перед тем как запечатать конверт, я приписала: «Хватит ли у тебя мужества рассказать об этом императору и все ему объяснить? Я знаю, его величество очень любит поручика С. и однажды ему говорил, что, если у того будут проблемы, пусть обращается прямо к нему».

Я немедленно отправила это письмо. Как только оно дошло до моего мужа, он обдумал ситуацию, собрался с духом и решился рассказать всю историю государю.

Император однажды заявил: «Спасибо, что говорите мне правду и ничего, кроме правды».

По распоряжению императора 5000 рублей были тут же выплачены в полковую кассу, а император заметил моему мужу: «Не могли бы вы передать поручику, что я благословлю его с иконой как посаженый отец на его свадьбе?»

Из хаоса старых воспоминаний выделяется четкий трагический эпизод, в котором мы вместе с мужем оказались замешаны вопреки своему желанию. Это случилось в Монте-Карло. Согласно нашему всегдашнему обычаю, мы использовали отпуск мужа, чтобы побывать на Лазурном Берегу. Мы возвращались из Крыма, где присутствовали на свадьбе моей золовки, и, отдохнув немного в Ницце, отправились в Монте-Карло. Мы остановились в Hotel de Paris, владелец которого г-н Флери оказался очень приятным и услужливым хозяином, и благодаря ему мы чувствовали себя как дома, а он уделял нам всевозможное внимание.

Хотя тогда был уже разгар сезона, там пребывало много русских, известных в обществе. Среди них был М.у. с женой – очень богатые и остроумные люди из Санкт-Петербурга, где он занимал в правительстве важный пост. Они только что приобрели виллу в Монте-Карло и, пока ее готовили к их въезду, проживали в «Гранд-отель». Как и большинство гостей, они иногда поигрывали в казино и потому стали в его залах весьма известными людьми. Русский военный министр генерал Куропаткин жил рядом, в Болье. Являясь заядлым рыболовом, он в тихую погоду часто появлялся на Ривьере, и я упоминаю это имя, потому что ему было суждено сыграть роль в трагедии, о которой я собираюсь рассказать.

В отеле недавно поселился некий поручик X., сын человека, отличившегося в Турецкой войне. Мы только что встречали этого офицера в Крыму, где он рассказал нам странную историю о том, как на него напал грабитель, когда он выходил из сада на своей вилле. «К счастью для меня, – заключил он, – на моей трости тяжелый набалдашник в виде серебряной собачьей головы, поэтому негодяй заработал больше, чем просил».

Я всегда относилась к этому человеку с некоторым предубеждением, но, так как он был знаком с братом моего мужа, я была обязана быть с ним более-менее вежливой. Он зашел к нам в отель и как бы невзначай заметил, что поистратился, а сейчас ожидает денежный перевод от своей матери, бывшей в то время в Германии. Я обратила внимание, что у этого человека была трость с тяжелым серебряным набалдашником в виде собачьей головы. Мой муж, похоже, разделял мое предубеждение – во всяком случае, он не отреагировал на этот прозрачный намек. В самом деле, мы сами были в таком же положении и тоже ожидали перевода. Вечером, когда мы пошли переодеться к ужину, обнаружили пропажу 15 000 франков, которые оставались в номере, и никак не смогли их отыскать.

Позднее тем же вечером я увидела поручика X. в залах казино, где он сообщил мне, что получил телеграмму от матери, извещавшей, что та отправила ему какие-то деньги, а тем временем М.Г., богатый финансист, любезно одолжил ему 3000 франков. Поручик спросил меня вновь, получили ли мы перевод, которого ждали, а я ему ответила, что еще нет.

Хотя я сама не играла, но находила большое удовольствие в том, чтобы наблюдать за игрой других, и за одним из столов я обнаружила игравшего М.у…. На глазах у него были небольшие странной формы синие очки, поскольку свет был для него слишком резок; возможно, они служили той цели, для которой были предназначены, но они мешали ему наблюдать за тем, что происходило за пределами его собственного стола. Похоже, что поручик X. наблюдал за игрой М.у. с острейшим интересом и произнес для меня фразу: «Кажется, сегодня вечером у. везет». В десять часов поручик X. проводил меня в гостиницу, пожелал мне спокойной ночи и ушел.

По возвращении в номер меня встретил слуга мужа со словами: «Ваше сиятельство, вам не встречался X.? Он спрашивал вас и князя и не раз задавал мне вопрос, пришли ли деньги из Санкт-Петербурга. Я ответил ему, что это не мое дело».

Я припомнила, что он задавал мне тот же самый вопрос чуть меньше часа назад, и меня озадачило, с чего бы ему так активно интересоваться этим.

На следующее утро, когда я, как обычно, рано завтракала, в комнату вошел слуга, смертельно бледный, и сообщил мне, что ночью в номер его превосходительства М.у. в «Гранд-отель» ворвались грабители, что они оглушили его сильными ударами, а потом, прихватив все деньги, оставили его в тяжелом состоянии. Я поспешно оделась и побежала в отель, где нашла мадам у. в ужасном состоянии духа и почти лишившейся дара речи. За ее мужем ухаживали два доктора.

Я вошла в номер, и то, что предстало передо мной, почти не поддается описанию – голова бедняги была вся в ранах, волосы спутались, лицо так ужасно распухло, что не были видны глаза, выбитые зубы висели над разбитыми губами, из которых капала кровь. Он испытывал жуткую боль и был почти без сознания. Доктора обрадовались моей помощи, и, сделав все, что в моих силах, я занялась его супругой, от которой и услышала всю историю.

«Я быстро уснула, – говорила она, – и было, должно быть, часа три утра, когда услышала, как муж очень слабым голосом зовет меня: «Открой! Открой!» Наши спальни располагаются по обе стороны от гостиной, и там я обнаружила своего мужа, у которого почти не было сил стоять на ногах. Включив свет, я нашла его в том состоянии, которое вы только что видели. Я позвонила в колокольчик, призывая на помощь, но никто не приходил, а потом я заметила, что провода от колокольчика обрезаны. Поэтому я побежала к портье, который и поднял переполох на весь дом. Потом муж рассказал мне с огромным трудом, что же произошло.