Оппенгеймер. История создателя ядерной бомбы - Леон Эйдельштейн
Надо сказать, Кэтрин оставалась одинокой недолго. Сначала она пыталась утешиться в объятиях соратника и друга Джозефа – Стива Нельсона, а затем (спустя год после гибели Джозефа) вышла замуж за доктора медицины Ричарда Харрисона, который проходил стажировку в Пенсильванском университете, где Кэтрин в то время изучала ботанику.
Подобная востребованность рисует в воображении образ роковой очаровательной красавицы. Но давайте отставим воображение в сторону и посмотрим правде в глаза. «Красавицей» Кэтрин Пуэннинг не смог бы назвать даже отъявленный лжец. С фотографий на нас смотрит простецкое скуластое лицо с невыразительными глазами и носом, которому ну очень далеко до классических пропорций. Крупные зубы, которые Марк Твен назвал бы «лошадиными», довершают впечатление. Никакого сравнения с изящно-утонченной Джин Тэтлок. Но, видимо, в Кэтрин был какой-то особый магнетизм, который не могут передать фотографии…
Люди, знавшие ее, отзывались о ней по-разному. Одни восхищались ею, а другие считали ее лживой и недостойной уважения женщиной. Скорее всего, истина лежала где-то посередине. Кэтрин производила хорошее впечатление на тех, кто ей нравился, и не думала о том, какое впечатление производит она на тех, кто не заслуживал ее расположения.
В августе 1939 года на вечеринке, устроенной друзьями, Кэтрин Харрисон познакомилась с Робертом Оппенгеймером. В то время она была аспиранткой в Калифорнийском университете и параллельно сотрудничала с физиком из Калтеха Чарльзом Лауритсеном, который занимался исследованиями в области лучевой терапии онкологических заболеваний. Лауритсен с супругой и устроили ту самую судьбоносную вечеринку.
Надо сказать, что после разрыва с Джин Тэтлок Оппенгеймер не переживал свое горе в одиночестве, но знакомство с Кэтрин выделялось из ряда прочих глубиной возникших у него чувств. Оппенгеймер предложил Кэтрин и ее мужу провести лето в Нью-Мексико, где у него давно уже было свое ранчо. Но вышло так, что Ричард Харрисон не смог воспользоваться приглашением, и Кэтрин отправилась в Нью-Мексико с уже упоминавшемся выше Робертом Сербером и его женой Шарлоттой.
Неизбежное случилось очень быстро, то ли в Перро Калиенте, то ли в доме Кэтрин Чавес Пэйдж, к которой наш герой некогда испытывал романтический интерес. (Ах, как причудливо переплетаются нити судьбы! И там Кэтрин, и здесь Кэтрин!) Кэтрин Харрисон забеременела от Оппенгеймера, развелась с Ричардом (развод оказался легким, поскольку его хотели обе стороны), и 1 ноября 1940 года вышла замуж за нашего героя. Так Джулиус Роберт Оппенгеймер стал семейным человеком и без пяти минут отцом.
Были ли Оппенгеймер счастлив с Кэтрин, которая стала для него Китти, или нет? И насколько желанным вообще был этот брак, единственный в его жизни? Известно, что на момент их знакомства Кэтрин уже собиралась уйти от Ричарда, который разочаровал ее «полностью и окончательно», как писала она одной из своих подруг. Что же касается Оппенгеймера, то о его отношении к Кэтрин судить сложно. С одной стороны, он активно стремился с ней сблизиться, но то же самое происходило и с другими женщинами, появившимися в его жизни после расставания с Джин Тэтлок. Уж не стала ли беременность определяющим фактором? С другой стороны, трудно представить, чтобы Роберт Оппенгеймер, живший по правилу «делай так, как считаешь нужным», мог пойти на такой ответственный шаг, как женитьба, против своей воли. Беременность Кэтрин могла подтолкнуть нашего героя к принятию решения о женитьбе, но не навязать его. «Мой брат всегда знал, чего он хочет, и этим выгодно отличался от меня, – сказал в одном из интервью Фрэнк Оппенгеймер. – Заставить его сделать что-то против желания было невозможно, все равно, что заставить солнце взойти на западе. Он просто делал так, как считал нужным, всегда и везде. Он был свободным человеком в полном понимании этого слова».
Интересная деталь – на свадьбе Роберта и Кэтрин не было гостей. В свидетели пригласили тех, кто подвернулся под руку, секретаря суда и уборщика. Скорее всего, такой максимально скромной церемония стала по желанию нашего героя, потому что Кэтрин любила принимать гостей, устраивать вечеринки и вообще «жить напоказ».
Сразу же после свадьбы Оппенгеймер снял дом в Беркли на Кенилворт-корт, хорошо запомнившийся многим из его учеников, к которым наш герой относился как к членам семьи, а членов семьи принято приглашать на обеды. Оппенгеймера нельзя было назвать эталонным хлебосолом, но двери его дома всегда были открыты перед учениками, и не только перед ними. Жившие в Беркли коммунисты часто бывали здесь на собраниях. А что такого? Почему бы людям не собраться в приятной компании для обсуждения «живонасущных» вопросов бытия? В то время многие представители американской интеллигенции разделяли левые идеи, ведя при этом типично правую, буржуазную жизнь, и никого подобная дихотомия не напрягала (достопочтенный Джозеф Маккарти[59] только недавно стал окружным судьей в Висконсине и вряд ли предполагал, в какие выси забросит его судьба). Поскольку среди знакомых четы Оппенгеймер было много «левых», у наблюдателей могло создаться впечатление, что коммунистические собрания проходят в доме на Кенилворт-корт одно за другим, но на деле чаще собирались просто ради общения. Кэтрин пользовалась среди коммунистов уважением как вдова героя, погибшего в борьбе за правое дело, и с ней охотно общались видные партийные деятели. Заодно они общались и с Оппенгеймером. А круг общения во многом формирует мнение о человеке.
Кроме того, наш герой время от времени делал взносы в партийную кассу. С одной стороны, это было благотворительностью и выглядело как благотворительность, но при желании можно было трактовать действия Оппенгеймера как систематическую финансовую поддержку коммунистической деятельности. Как известно, даже самый длинный день имеет свой конец[60]. В свое время Оппенгеймеру все припомнят, а пока Федеральное бюро расследований в марте 1941 года завело на него досье, а в Калифорнийском университете провели внутреннее расследование по поводу его политической деятельности. Но об этом будет сказано отдельно. Сейчас надо запомнить, что женитьба на Кэтрин упрочила и расширила связи Роберта Оппенгеймера с коммунистами.
Спустя семь месяцев после свадьбы, 12 мая 1941 года, Кэтрин, которую муж и знакомые обычно называли сокращенным именем Китти, родила мальчика, которого назвали Питером. Выбор имени ребенка, особенно первенца – дело серьезное, и чаще всего этот выбор бывает предопределенным. Детей называют в честь
