Лермонтов в Москве. Эссе - Татьяна Александровна Иванова
В родной стране также волновался народ. Крестьянский бунт вспыхнул недалеко от Тархан. Во время «холерного бунта» в Севастополе, как называли восстания, вспыхивающие в связи с холерными карантинами, был убит брат Арсеньевой, Н. А. Столыпин.
В гостиных, лакейских, девичьих - всюду таинственно шептались, передавая слухи о подметных письмах и прокламациях. В народе распространились предсказания и пророчества о новом вожде. Его называли Метелкиным. Говорили: «Пугачев попугал господ, а Метелкин пометет их».
Стараясь осмыслить происходящее, Лермонтов писал:
Настанет год,
России черный год,
Когда царей корона упадет…
Он назвал народное восстание «черным годом», как было принято называть в дворянской среде пугачевщину. Но его собственное отношение к народному восстанию иное. Лермонтов считал его неизбежным возмезднем за жестокость и бесчеловечность. Вот почему вождю народа он и дал в руки булатный нож. Булатным ножом расправлялись герои народных песен - разбойники, с теми, кто обижал народ. Булатный нож в народном представлении часто служил знаком возмездия. Тот же смысл он имеет и в стихотворении Лермонтова:
И ты его узнаешь - и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож…
Стихотворение поэт назвал «Предсказание». И рядом с заглавием приписал: «Это мечта».
Появление вождя восстания Лермонтов рисует на фоне зарева пожаров, окрасивших волны рек. О кроваво-красных реках, озаренных огнем пожаров, он мог читать в списке оды «Вольность» Радищева. Картина поразила его воображение и запомнилась. Запомнил он из этой оды обращение народа к преступному владыке, забывшему о том, что власть получил он от народа:
Преступник власти, мною данной!
Вещай, злодей, мною венчанный,
Против меня восстать как смел?…
Но ты, забыв мне клятву данну,
Забыв, что я избрал тебя… -
писал Радищев. Лермонтов, узнав об Июльской революции в Париже, также обличал виновного перед народом короля на современном ему разговорном языке. Но мысль все та же:
Ты мог быть лучшим королем,
Ты не хотел. Ты полагал
Народ унизить под ярмом…
Радищев призывал на суд преступного властителя: «Преступник, изо всех первейших, //Предстань, на суд тебя зову!» Лермонтов повторил радищевский тезис, узнав об Июльской революции во Франции в стихотворении «30 июля. - (Париж) 1830 года»: «Есть суд земной и для царей…»
В этом стихотворении пятнадцатилетнего поэта мысли Радищева сочетаются с образами Кольриджа. Мы находим здесь у Лермонтова исключительный по силе и выразительности образ мертвецов, упрекающих убийцу в своей гибели. Образ настолько необычен, что случайное совпадение допустить трудно. Лермонтов встретил его в «Сказании о Древнем Мореходе». Образ так поразил воображение подростка, что невольно вплелся в ткань собственного оригинального стихотворения. Обвинением короля-убийцы мертвецами заканчивается стихотворение «30 июля. - (Париж) 1830 года»:
И строй кровавый закричит:
Он виноват! он виноват!
Под впечатлением подъема народных сил Лермонтов писал трагедию «Испанцы». В ней он выразил «Души непобедимый жар// И дикой страсти пыл мятежный». («Испанцы. Посвящение».) Летом 1830 года он вступал на путь драматургии.
Глава III
В МЕЗОНИНЕ НА МАЛОЙ МОЛЧАНОВКЕ
Маленький особнячок на тихой улице, где Лермонтов жил по уходе из пансиона до самого отъезда в Петербург, сохранился до наших дней, только фасад его несколько изменен боковыми пристройками. Теперь это дом № 2 по Малой Молчановке. При Лермонтове на улицу было девять окон, теперь одиннадцать. Дом со двора, как и с улицы, был одноэтажный, антресоли надстроены позднее. В глубине двора низенький кривой заборчик отделял усадьбу от соседней, выходившей на Поварскую, а рядом флигель, кухня и конюшни. Подъезд - со двора, как это часто бывало в старинных особняках. Квартира Арсеньевой состояла из семи комнат: пять внизу, две в мезонине.
Почти напротив, на углу Большой Молчановки и Серебряного переулка, стоял дом Лопухиных, самой близкой Лермонтову московской семьи.
Дом на Малой Молчановке, где жил М. Ю. Лермонтов.
Реконструкция Б. Земенкова.
С членами этой семьи Лермонтов связан прочными нитями. Мария Александровна Лопухина - его корреспондентка, старший друг; он на 12 лет моложе. Покинув Москву, поэт посылает ей письма-исповеди. У нее горячий, отзывчивый нрав. Она с полуслова понимает юношу и высоко ценит его талант. Много читает, любит искусство, впоследствии много путешествует. До конца своей долгой жизни посещает лучшие литературные салоны.
Алексей Лопухин также друг, но по-иному. Это - сверстник, товарищ по университету. Много вечеров друзья провели вместе у Алексея в мезонине. Вместе занимались. Как-то раз Лермонтов заснул над трудной математической задачей и ему приснился легендарный испанский предок Лерма, который будто бы помог ее решать. Проснувшись, Лермонтов нарисовал углем на стене его портрет, который оказался очень похож на самого художника. Портрет впоследствии был уничтожен во время ремонта. Чтобы утешить своих друзей, Лермонтов в Петербурге написал такой же на холсте и прислал в Москву.
И наконец, Варенька Лопухина - любовь поэта.
«Герцог Лерма» - легендарный испанский предок М. Ю. Лермонтова.
Портрет работы М. Ю. Лермонтова. 1833.
В глубине двора было еще несколько домов, набитых дворней, где останавливались и крестьяне, приезжавшие с обозами и привозившие провизию из имений. В родовом имении Успенском Смоленской губернии висели семейные портреты и среди них портреты царицы Евдокии Федоровны Лопухиной и ее мужа Петра I. Подъезд дома на Молчановке был со двора, и на подъезде - сфинкс. А среди многочисленной дворни выделялся величественный чернокожий слуга из Африки. Он также был другом Лермонтова, и поэт описал его в поэме «Сашка»: «арап» Зефир с берегов Гвинеи.
В мезонинах старой дворянской Москвы шла своя жизнь. Здесь мечтали о подвигах, спорили до рассвета, писали стихи. В мезонине была и комната Лермонтова. На письменном столе свеча, гусиное перо и толстая самодельная тетрадь, сшитая из бумаги в четвертушку листа, - творческая тетрадь поэта. Сидя за этим столом, поэт уносился мечтой далеко от родных мест: на Кавказ, в Испанию,
