Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол
В подкрепление этой группы выделил два боевых звена из Низина. В Котлах и Кёрстово, откуда летали бомбардировщики, много лётчиков находилось на излечении в госпиталях, их самолёты стояли свободными. Об этом узнал капитан Казаков и вылетел туда для выяснения. В это время налетели фашистские «юнкерсы», начали бомбить и много сожгли самолётов. Капитан Казаков подъезжал к самолётам на спецмашине «стартёр», одна бомба угодила в этот стартёр.
Убили капитана Казакова.
Оставшиеся неповреждённые самолёты перегнали в Липово и на автомашине привезли мёртвого Николая Алексеевича. Командиром группы стал И.К.Полях. Молодые лётчики прошли тренировочный курс и могли выполнять боевое задание. Летали на охрану нарвского железнодорожного моста, на штурмовку вражеских войск на передовой.
В конце августа в гарнизон Липово прибыл военный корреспондент М.Шлесберг. Ознакомившись с боевыми делами липовцев, он написал статью в краснофлотскую газету «Победа» с описанием боевого эпизода:
«26 августа 1941 года.
Задача была ясна: прикрывать войска с воздуха. Тридцать минут расчётливый Никитин, смелый Денисов и мужественный Залеев, молодой Шумов, отважный Мясников, бесстрашный Полях на своих истребителях охраняли войска, бороздя облачное небо. Тридцать минут небо было спокойно. А на тридцать первой минуте в небе послышалось гудение не наших, а чужих фашистских моторов и из облаков выскочило двадцать двухмоторных Ме-110.
Фашисты заметили шестёрку не раньше, чем расчётливый Никитин повёл ястребки в лобовую атаку. Стервятникам не было дела до наших ястребков. Фашисты шли сюда для того, чтобы расстреливать войска, чтобы выбить красных из окопов, чтобы дать возможность танкам со свастикой преодолеть надолбы и занять этот русский город. А немцев полегло уже много тысяч. Новые тысячи обречённых на смерть убийц, сверкая сталью штыков, поднялись и пошли в атаку на наши окопы. Фашисты глядели на небо, ждали, что вот сейчас их лётчики набросятся на наши войска, забросают бомбами, а потом…
Потом самолёты со свастикой прочешут огнём окопы, и им, «солдатам имперской армии» станет легче закончить дело: снять с раненых и убитых добротные русские сапоги на кожаной подошве. И всё бы шло так, да вот беда! На пути к нашим окопам встала шестёрка самолётов с красными звёздами, и, по всему видно, намерена атаковать двадцатку «мессершмиттов».
Сближались самолёты, шли друг на друга смертельно враждебные друг другу лётчики. Сорок фашистов – вот экипажи двадцати Ме-110. Пять коммунистов и один комсомолец-экипажи шести ястребков. Жестокий бой начался в воздухе. Смертью дышат стволы пулемётов и пушек. Ястребки, на которых навалились по три, по четыре Ме-110, не уходили с поля боя. Уже кончался бензин, но мысли не было уйти. Ястребки защищали войска, и ничто не оправдывало их уход – ни ранения, ни повреждения самолётов. В их помыслах было одно: защищать свои войска. Вот уже повреждён самолёт Валеева, вот уже кончились патроны у Никитина, но не уходят от боя славные лётчики. А стервятники, растратив патроны и снаряды в воздушном бою, поворачивают обратно. Тогда и наши ястребки идут на свой аэродром. Они отстояли русскую землю и защитили советские войска на их родной земле.
Идут цепи немецких солдат в атаку. Но нет у них прежней уверенности – их воздушные собратья оставили их.
А из окопов рванулись тысячи бойцов. На многие километры понеслось их могучее «Ура!», «За Родину!», «За Сталина!».
Минуту держались фашисты, только одну минуту. А потом хлынули обратно в свои укрытия. Бойцы Красной Армии ворвались в их окопы, били прикладами, кололи штыками, расстреливали, словно бешеных собак. Так кончилась контратака».
В правом углу этой газеты было напечатано: «После прочтения уничтожить». Но эту газету Иван Кириллович Полях хранил несколько десятков лет, она была для него реликвией грозных военных дней.
Первые лучики утреннего солнца едва коснулись верхушек пирамидальных елей, ещё не успели высохнуть на сочной траве алмазные бусинки росы, как Иван Кириллович Полях был уже на аэродроме со своими подопечными. Итоги вчерашнего дня были подведены вечером, боевые задания сегодняшнего дня ожидаются впереди, всё зависит от оперативного дежурного ВВС КБФ. Молодым лётчикам хотелось сесть ближе к Ивану Кирилловичу, от него можно услышать много интересного.
– Друзья мои, – сказал Иван Кириллович, – у меня для вас ничего нет, может быть, кого что-то интересует, прошу задавать вопросы.
– Иван Кириллович, – обратился Юрий Залеев, – если ничего делового нет, то расскажите что-нибудь о себе.
– Да, батя, – сказал Борис Середа, – расскажите о себе.
Для Ивана Кирилловича это было неожиданно, он не был подготовлен к рассказу.
– А что вас интересует?
– О жизни, как вы её начали, что встретили.
– Моя жизнь начиналась с трудностей, пожалуй, это не каждого интересует.
– Расскажите об этом, мы вспомним свою жизнь, своих близких.
– Ну, тогда слушайте. Если покажется не интересным, вы меня остановите. Я родился в 1908 году на Украине в селе Великие Канивцы Черкасской области. Отец мой не имел богатства, скорее происходил из батраков. Моя мать, Марина Мунько выросла в селе Чернобай. Каким-то образом они нашли друг друга. В 1917 году отец погиб на фронте в войне с турками, после его гибели мать сильно плакала и тосковала. В1921 году, когда на Украине был страшный голод, она умерла от голодной смерти. В тринадцать лет я остался круглой сиротой. Близких родственников, которые могли бы меня приютить, не было, податься было некуда, я пошёл наниматься в батраки к кулаку. Пас скот, зимой кормил этот скот на большом дворе. Беспросветная жизнь так и продолжалась бы, но вот, к моему счастью, в селе Весёлый Хутор появился совхоз. Я немедленно пошёл туда работать, специальности не было, меня определили разнорабочим. Питался в столовой, физически было нелегко, но здесь я не ловил на себе презрительного взгляда жадного хозяина. Так было до 1928 года, затем работал на железной дороге сцепщиком вагонов. Здесь вступил в комсомол. В 1930 году призвали служить в армию. Как лучшего и дисциплинированного бойца, меня послали учиться в полковую школу, в 1931 году вступил в партию. По окончании полковой школы мне присвоили воинское звание «Командир отделения». Я был доволен, что мне посчастливилось выбиться в люди. Моё счастье увеличилось вдвойне, когда пришло указание
