Наши беседы - Юрий Фёдорович Куксенко
Что касается решения Оргкомитета зачитать обличительное послание с трибуны съезда и – бегом из зала, то скажу, что более унизительного для себя и более оскорбительного для делегатов поступка Оргкомитет не мог и придумать. Это все равно, что бросить в толпу камень из-за угла и скрыться. Да если бы только камень, а то – горящую головешку в пороховой погреб – и бежать.
Конечно, агентов КГБ на съезде было немало. А в царское время проходил хоть один съезд без присутствия жандармов? Или в те же 20-е годы прошлого века? Были и аресты прямо на съездах. Так что, теперь верующим нельзя было проводить съезды?
Можно с уверенностью сказать, что на съезде братьев никто бы не тронул. Не такие уж агенты КГБ глупые, как мы их часто считаем, чтобы арестовывать всенародно и в присутствии иностранных гостей. Но если бы это и случилось, то лучше пострадать на передовой линии в огне, чем быть арестованным, спрятавшись в туалете…
Я тоже считаю, что Оргкомитет упустил благоприятную возможность встать во весь рост и громко сказать правду об истинных причинах бедственного положения народа Божия в нашей стране, о сетях КГБ, которые опутывали Церковь Христову и ее служителей. Не дали бы договорить? Тогда вправе были бы опубликовать этот доклад как материалы съезда, и велась бы не исподволь, а открытая и честная борьба.
Так поступали пророки Господни. Их били по лицу, сажали в грязные ямы, закрывали в темницы, заковывали в цепи и колоды, побивали камнями, а они снова и снова шли к царям, князьям, к народу, становились во вратах города и говорили правду, как она есть, чего бы это им не стоило.
Можно ли оправдать Словом Божьим разделение в Церкви Христовой?
– Указания для разделения в Церкви Христовой в Библии нет. Упоминаются два случая отделения: Авраам предложил Лоту оставить его и апостол Павел отделил учеников от синагоги, и стали собираться в училище некоего Тиранна (Быт. 13 гл.; Деян. 19:9). В первом случае это было мирное разделение с добровольным выбором и сохранением родственных и дружеских отношений. Во втором случае это была не церковь Ефесская, а синагога, где не верили во Христа и злословили путь Господень. В Церкви же Иисуса Христа можно делиться только по примеру Авраама, т. е. с любовью и с миром, открывая новое собрание и сохраняя прежние связи с народом Божиим. Для оправдания большинства выходов из регистрированных общин ВСЕХБ и ожесточенных отношений с ними нам нужно писать свое, новое евангелие.
Чаще всего отделенные братья приводят в оправдание разделения два текста Писания: «…Выйдите от среды их и отделитесь…» (2 Кор. 6:17) и «…Выйди от нее народ мой, чтобы не участвовать вам во грехах ее и не подвергнуться язвам ее…» (Откр. 18:4).
– Приведенные вами тексты Священного Писания – хорошее лекарство, но не от той болезни, которую братья взялись лечить. У нас в Казани был брат Я. Г. Вильмус, детский врач по профессии. Но вот он серьезно заболел. Когда ему в больнице сделали вливание и он узнал, какое лекарства и сколько влили, то в ужасе воскликнул: «Вы допустили большую ошибку. Я теперь умру!» – и вскоре скончался.
В нашем лагере каждое утро перед разводом стояла очередь в санчасть – за лекарством. У одного голова болит, у другого – расстройство желудка, у третьего что-то с сердцем… Лекарь-зэк доставал всем таблетки из одного мешочка, совал в руки и выталкивал на улицу.
В Коринфской церкви был целый букет различных духовных болезней. Что ни глава, то новая болезнь: разделения, ссоры, зависть, непризнание Павла апостолом, пресыщение и обогащение, оправдание блудников. Коринфяне судились друг с другом у мирских судей, допускали нарушения в брачном вопросе, ели идоложертвенное, злоупотребляли Вечерей Господней и дарами Духа Святого, женщины устраивали в церкви беспорядки, многие отвергали воскресение мертвых, не знали Бога и т. п.
Вот если бы апостол Павел, как тот лекарь-зэк, всем духовно больным предлагал одно и то же лекарство: «Выйдите из среды их и отделитесь», то что осталось бы от Коринфской церкви? Одни клочки…
Но Павел как мудрый отец своих больных детей знал и приписывал каждому больному свое, особое лекарство. Говорящим: «Я – Павлов, а я – Аполлосов», он говорил: «Да разве Павел или Аполлос за вас распялся»? Тем, кто производил ссоры и разногласия, он говорил: «Не плотские ли вы?» Об укрывательстве блуда писал: «Извергните из среды своей развращенного». Идущим к мирским судьям говорил: «Неужели нет между вами ни одного разумного?» И так далее. И только сидевшим в идольских капищах и евшим идоложертвенное Павел говорил: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом. И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас. И буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель» (2 Кор. 6:14-18).
Вот из этих капищ нужно было коринфянам выходить, а не из самой церкви отделяться. Никому из членов, ни домашним Хлоиным, ни Криспу, ни Гаию, ни семейству Стефанову, Павел не предлагал выходить из больной и пораженной различными грехами Коринфской церкви и создавать свою. Наоборот, он писал: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях» (1 Кор. 1:10).
А галатийские церкви, например, вообще «остались без Христа, отпали от благодати». Куда еще хуже? Но Павел никому из галатов не предлагал выходить из этих церквей и создавать свои. Это было бы «вильмусовским лекарством» для них.
Так же и апостол Иоанн писал церкви, где пресвитером был любящий первенствовать Диотреф. Он поносил Иоанна злыми словами, изгонял из церкви членов, принимавших к себе странников, и многое другое делал. Но Иоанн не писал ни Гаию, никому другому, чтобы выходили из такой церкви и создавали свою.
Христос в Откровении описал печальное состояние семи церквей, в которых придерживались учения и Валаама, и Иезавели, носили
