Михаил Марголис - "АукцЫон": Книга учёта жизни

«Телевизор» в тот раз ничем и не премировали, хотя годом раньше и годом позже на фестивалях рок-клуба эту команду без наград не оставляли. Но в 1986-м отмечали других, и в первую очередь «АукцЫон», которому удалось собрать тогда призов вровень с иконоподобным «Аквариумом», долгие годы почитаемым «Зоопарком» и звездным «Кино». Помимо общего лауреатского звания «аукцыонщики» удостоились и индивидуальных титулов: Рогожина признали «лучшим вокалистом», а Гаркушу оценили «за артистизм». «Нам вручили „ломовский" микрофон 82 Н, красную огромную книгу, птичку из дерева и три грамоты», — подытожит потом в мемуарах Гаркундель. А член жюри Житинский в своей известной книге «Путешествие рок-дилетанта» напишет: «„АукцЫон" разыграл представление „Вернись в Сорренто", полное искрящегося гротеска, иронии, молодой энергии и напора. Зал был повергнут ниц и выжат как тряпка. Я думаю, у этой группы большое будущее. Они чем-то напомнили мне „Странные игры" первого состава, хотелось бы, чтобы им повезло больше».

— Наше выступление пришлось на самый сильный, на мой взгляд, фестивальный день, — убежден Рогожин. — Открывали программу новые «Игры» братьев Сологубов, потом шли мы, и после нас «Кино». «Игры» отработали очень прилично, но фактически в тот день оказались в роли «разогрева» перед «АукцЫоном», поскольку мы «порвали» публику, как тузик грелку. После чего сет «Кино», наверное, в первый и единственный раз в жизни прошел, образно говоря, под сурдинку. Помню, читал потом статьи, где описывалось, как Цой пел абсолютно «выжатым» зрителям.

Когда мы доиграли, весь народ из зала удалили минут на двадцать, чтобы перестроить аппаратуру. Люди вроде проветрились, перекурили, кто-то пива попил. Типа, зарядились. Однако вышел Витя Цой к микрофону, и никакого особенного взрыва эмоций не произошло. «Киношники»-то привыкли, что уже при их появлении все в экстазе. А тут — фиг! Публика была перевозбуждена «АукцЫоном».

От «Взломщика» к «Багдаду…»

После нашего успеха на фестивале умолкли даже категорические противники «АукцЫона». Что они могли поделать? Мы на тот момент реально были лучше, если не всех, то многих. По крайней мере, создавали действо, которое никто больше не делал. Наша компания сметала устоявшиеся традиции.

Чего-чего, а веру в собственную ураганность фестивальная удача «аукцыонщикам» серьезно укрепила. Одним махом они перепрыгнули в категорию тех рок-клубовских групп, за которыми с любопытством следили и самиздатовские эксперты, и передовая питерская тусовка. «Без рекламы и афиш мы стали запросто собирать „битки" в любых залах», — констатирует Федоров.

Набирая популярность, «Ы» никоим образом не мимикрировал под русский рок-мейнстрим и продолжал непроизвольно оберегать (при максимальной своей открытости) собственную герметичность в ленинградской рок-среде.

— Я постоянно спорил тогда со своей сестрой, очень ценившей питерский рок, — рассказывает сегодня Леня, — поскольку меня отталкивала его вторичность. Я, по крайней мере, мог сочинить оригинальную мелодию, чего многие в рок-клубе вообще не пытались делать и в лучшем случае, так или иначе, «снимали»

Боба Дилана. До мажор, ре мажор, соль мажор… Вот тебе и вся музыка. Это бесило. Ну какого рожна! Попробуйте что-то еще, возьмите другой аккордик, может не самый хитовый, но свой, не похожий ни на что. К подобному стремились в Питере единицы — «Джунгли», «АВИА», «Странные игры»…

На каких-то ранних наших концертах побывали студенты то ли из Франции, то ли из Англии, и потом, помнится, они восторженно нам говорили: «Вы играете, как крутые британские андеграундные команды!» А мы ничего такого еще в тот момент не слышали. И поэтому я понимал, что мы на правильном пути. Возможно, у нас далеко не образцовый исполнительский уровень, но мы никого не копируем.

Когда появились «Звуки Му», они мне очень понравились. Московские команды, кстати, вообще выглядели поинтереснее ленинградских, те же «Звуки Му», «Николай Коперник», «Вежливый отказ»… Чувствовалось, насколько это оригинальнее того, что делали, скажем, Цой с «Кино», которые активно слушали The Smiths, Clash… и было ясно, откуда у них что берется.

— Тесной дружбы с героями рок-клуба у нас никогда не было, — развивает мысль об обособленности «АукцЫона» Озерский. — Существовали приятельские отношения почти со всеми из них. Мы могли иногда вместе посидеть, выпить, как, например, с Костей Кинчевым, когда употребляли портвейн на крыше одного из питерских домов в ходе съемок фильма «Взломщик». Но так, чтобы регулярно названивать друг другу, ходить в гости, такого не происходило.

1983-й. Будущий поэт "АукцЫона" Дима с синтезатором на собственной свадьбе. У микрофона Сергей Лобачев, слева от него Фикс с гитарой. Из архива Д.Озерского

Заведующий всем Леня. Фото С.Бабенко

Клавиши для Озерского это "три нотки и ту-ту-ту". Фото С.Бабенко

Когда не требуется дудеть, Колик может и постучать. Фото С.Бабенко

Случались моменты, когда Гаркушу понимали только неодушевленные предметы. Фото С.Бабенко

Паша Литвинов. Фото С.Бабенко

Витя Бондарик. Фото С.Бабенко

Барабанить в "АукцЫоне" Шавейникову поначалу не очень хотелось. Фото С.Бабенко

Хоровое пение: Федоров, Матковский, Озерский, Гаркуша. Фото С.Бабенко

Рубанов быстро и жестко отучил Гаркушу подходить к нему сзади. Фото С.Бабенко

Озерский-Гаркундель: поэтичный армлестлинг. Фото С.Бабенко

Вмолодости Дима тяготел к театру. Из архива Д.Озерского

Такого Рогожкина-"Лермонтова" придумал "АукцЫону" Миллер. Из архива Д.Озерского

Витя после "дембеля". Из архива Д.Озерского

Федоров середины 1980-х. Из архива Д.Озерского

Калининградские гастроли "Ы". Апрель 1988-го. Слева направо(стоят): Веселкин, Бондарик, Гаркуша, Матковский, Литвинов. Сидят (на бордюре): Рубанов, Озерский, Дятлов, Федоров, Черидник; впереди, на корточках: Скворцов, Раппопорт. Из архива Д.Озерского