Красный комбриг - Виктор Григорьевич Казаков
…В начале февраля 1920 года кавбригада Котовского, действовавшая в составе 41-й стрелковой дивизии, ворвалась в Одессу и, чтобы преследовать противника, должна была продолжать наступление в сторону села Маяки. Начальник дивизии А. Осадчий обещал поторопиться с продвижением к Одессе отставших от кавалеристов стрелковых подразделений, однако драгоценное время шло, а обещанных войск в городе все не было. Котовский пишет начальнику дивизии: «У вас, т. начдив, полнейший кавардак. Прошло 5 часов с момента, когда вы обещали прислать смену на ст. Застава 1, и ее нет. Связь поставлена до невозможности плохо. Даже на вокзале главном никого не дозовешься, с городом никакой телефонной связи».
В марте 1920 года кавалерийская бригада Котовского, только что вышедшая из боев, из-за несогласованных действий высших штабов вдруг оказалась лишенной всякого довольствия. Котовский, требуя от начальника штаба дивизии И. Гарькавого немедленно поправить положение, не стесняется в словах. «Положение безвыходное, — говорит он. — Я занял 200 000 рублей у частных лиц; еще два дня, и придется разойтись по домам. 60 часов добиваемся связи, нам не дают провода, и выслушать нас не хотят. Примите самые решительные меры к снабжению нас деньгами, иначе бригада рискует превратиться в банду… Мы оторваны, отрезаны от всех, так существовать дальше нельзя»[31].
Да, Котовский бывал резким. Но он умеет и восхищаться своими боевыми соратниками, не стесняется самых высоких чувств и слов. Прощаясь с отрядом бирзульских коммунистов, покидавших, по распоряжению командования, бригаду Котовского, он писал: «В тяжелую минуту вы стойко шли вперед, невзирая на опасность, которая угрожала нам со всех сторон, когда изо всех углов и нор появлялись агенты Петлюры и Деникина с Колчаком, когда все контрреволюционеры уже поднимали голову. Вы не забывали, что мы являемся авангардом великой мировой пролетарской революции и стойко выдерживали все удары петлюровских банд. Товарищи, вы с твердостью переносили голод и жажду, как настоящие коммунисты и строители нового пролетарского государства…
С искренним сожалением расстаемся с коммунистическим отрядом Бирзульской районной организации, перенесшей столько лишений и испытаний…
Выражаем свою искреннюю товарищескую благодарность за то, что вы решили в критическую минуту умереть или победить во имя великой революции…»[32]
И даже в официальных документах, выходящих из-под его пера, он говорил о людях не казенные, приличествующие случаю слова, а вкладывал в них свое отношение к человеку. «Сие удостоверение дано т. Куценко, — пишет он в документе, — …в том, что он, командуя бронепоездом в районе Жмеринки и Вапнярки в течение всего лета, был примерным и смелым командиром и преданным делу освобождения трудящихся… После нашего трагического отхода с юга под двойным ударом Деникина и Петлюры… мы были вынуждены бросить железную дорогу… со слезами и болью в сердце взрывать наши красавцы бронепоезда, которые нам столько пособляли, выручали во время боёв… команды бронепоездов были сведены в один отряд… и под командой т. Куценко были той же бронесилой… Мы говорим т. Куценко:…в наших сердцах… ты будешь и как командир бронепоезда, и как командир бронероты, и как революционер»[33].
В годы мира и труда
Казалось, не будет конца этой войне, в которой сошлись — штык на штык — два враждебных друг другу мира, и только гибель одного из них означала жизнь другого. Но и она закончилась. Под голубым небом вдруг стало непривычно тихо. Не свистели пули, не звенели осколки артиллерийских снарядов, не стучали ошалело копыта лошадей, мчащихся в смертельную атаку. Победил, как это и должно было произойти по всем законам истории, тот мир, за которым были справедливость и будущее.
Как сложится теперь судьба человека, для которого водить полки стало профессией, главным делом и смыслом жизни?
Когда закончилась гражданская война, Котовскому было только сорок лет. Она находился в расцвете сил. Страна высоко ценила своего героя, не обходила его ни славой, ни должностями. 28 октября 1922 года Михаил Васильевич Фрунзе, командующий войсками Украины и Крыма, подписал приказ о назначении Г. И. Котовского командиром второго кавалерийского корпуса имени Совнаркома Украины.
Штаб корпуса разместился в Умани. На втором этаже уютного особняка в одной из комнат был оборудован кабинет комкора — «красного генерала» Котовского, как сквозь зубы называли его теперь зарубежные буржуазные газеты. Выметенные за рубежи республики, враги страны рабочих и крестьян не могли простить Котовскому ни его победоносных походов, ни его легендарной славы. Особым отделом корпуса не раз задерживались подозрительные личности, которые при проверке оказывались агентами королевской Румынии или буржуазной Польши — их посылали убить Котовского. О мести комкору мечтали и недобитые белогвардейцы, эсеры, националисты, анархисты и прочий сброд, затаившийся — с надеждой на лучшие времена — в подполье внутри страны.
Страна, с таким трудом завоевавшая мир, билась в тисках голода, холода, разрухи, делала невероятные усилия на фронте мирного строительства. Вместе с тем она и укрепляла мощь Красной Армии — своей надежной защитницы. Став комкором, Г. И. Котовский в первую очередь заботится об обучении кавалеристов и учится сам — заочно на высших стрелково-тактических курсах военной академии. В конце 1923 года в корпусе стали работать высшие курсы, Котовский сам отобрал для них первых слушателей — 80 командиров-кавалеристов, боевых друзей ком кора. Лекции на курсах читали опытные специалисты, иногда — сам комкор. Штабисты учились на трехмесячных курсах при штабе корпуса, а наиболее талантливые командиры уехали учиться в Москву, Ленинград, Харьков.
Разнообразной и напряженной была учеба в частях. Занятия по ликвидации неграмотности среди красноармейцев шли параллельно с тактической и огневой подготовкой, усиленными спортивными тренировками. В одном из приказов начальника штаба корпуса, изданном в те дни, находим такую любопытную подробность: «На спортивной площадке красного стадиона (сад всеобуча) ежедневно от 7 часов под непосредственным руководством командира корпуса т. Котовского будут проходить занятия гимнастикой по системе доктора Анохина. Командир корпуса приказал объявить об этом всем частям и учреждениям корпуса…»
Котовский любил спорт и требовал, чтобы в корпусе им занимались не только по любви. «Успешность боевой подготовки конницы, — писал он в одном из приказов, — требует особого внимания к рациональной постановке и развитию в частях массовой физической подготовки… что в конечном итоге должно выковать в каждом бойце железную волю и вообще развить в нем все духовные качества, без которых нет победы на полях сражений»[34].
Под руководством Котовского второй кавалерийский корпус скоро стал одним из лучших воинских соединений республики.
