Долгая дорога к маме - Михаил Константинович Зарубин
— Спасибо, родная, — я обнял ее за плечи и поцеловал.
Радость общения с женой прошла красной нитью через всю мою жизнь. Увидев ее в шестнадцать, я был поражен удивительной красотой девчонки и долгих три года добивался ее руки и сердца. С годами красота ее не тускнела, прожитые годы не старили. Свою красоту она передала двум дочерям и четырем внукам, учила их уму-разуму и беззаветно любила, по первому зову бросала все дела и летела к ним, прикрывая от бед, помогая быстрее залечить болячки. Для всех она была главной. И никто никогда не слышал ее крика, рыданий, истерик. Тихий голос, ласковый взгляд — вот ее главное оружие во всех семейных невзгодах.
Нина осторожно тронула меня за плечо:
— Внук ждет, Миша, да и время позднее.
Я быстро натянул спортивный костюм, и покатили мы с внуком на велосипедах по улицам маленького городка, который одним бочком почти прижался к Питеру, только небольшая лесополоса разделяла их. Дачный дом летом был постоянным пристанищем для всей семьи. Все нравилось здесь: зеленая лужайка с маленьким футбольным полем, знатные качели, сделанные добротно и способные летать так резво, что казалось, небо приближается с бешенной скоростью и сию секунду ты врежешься ногами в облака. Ранней весной расцветали ландыши, цветы, занесенные в Красную книгу, а вот каким образом их занесло на дачный участок, не знал никто. В середине июля поспевала черника, нет, не садовая, а самая настоящая лесная. И никто не проходил мимо, чтоб не наклониться и не забросить горстку ягод в рот.
Шины шуршали, попадая на гальку, колеса вихляли, преодолевая преграду, но, как только галька заканчивалась, ход становился плавным, и скорость увеличивалась. Пашка всегда был впереди, и не потому, что я разрешал это. Сил у меня не хватало, чтобы обогнать внука, особенно трудно приходилось, если встречалась горка. Совсем недавно врачи обнаружили у меня болезнь легких и настоятельно советовали совершать велосипедные прогулки.
— Дедушка, — Пашка повернулся к мне, — поедем по большому кругу?
Я помолчал, обдумывая. Большой маршрут — пять километров, малый — три. Пашке, конечно, хотелось поехать по большому кругу.
— Ну ладно, раз ты меня заставил поехать, и погода отличная, поедем по большому. Только поосторожнее с машинами и мотоциклами.
— Хорошо!
И Пашка понесся вперед, раскачивая велосипед справа налево.
— Паша! Паша! — закричал я. — А ну стой!
А внук, не слушая, летел по улице.
— Паша, я поворачиваю назад!
Услышав последние слова и чуть притормозив, Пашка обернулся с притворно обиженным выражением, и замахал рукой:
— Ладно, дедушка.
Педали он стал крутить медленнее.
Погода была по-летнему теплая, возле некоторых оград красовались цветы. Отдельные дворы хорошо просматривались сквозь заборы и демонстрировали великолепие дачного летнего отдыха. Легкие металлические скамейки с мягкими цветными подушками, накрытые сверху непромокаемыми зонтиками, кресла-качалки из ратанга, легкие мангалы и курившиеся над ними дымки, тихая музыка, льющаяся из открытых окон домов, смех, крики детей. Все это создавало неповторимое дачное очарование.
Ноги, крутившие педали, стали уставать, сиденье больно врезалось в ягодицы. Я остановился, и Пашка, увидев это, сразу повернул назад.
— Дедушка, что с тобой?
— Устал, отдохну минутку.
— Хорошо, я подожду. Знаешь, дедушка, что я заметил?
— Что?
— Ты на этом повороте всегда останавливаешься.
— Какой ты внимательный. Это правда. На этом повороте я всегда останавливаюсь, а если еду ранним утром один, когда вы с бабушкой еще спите, то сажусь вот на эту скамеечку, что стоит под огромным дубом, и наслаждаюсь покоем утра, появлением первых солнечных лучей. Мне хорошо здесь.
Покатили к родному дому. Нина ждала у ворот. Сначала Пашку обняла и поцеловала, потом меня. Помывшись и поужинав, я даже телевизор смотреть не стал, пошел отдыхать. А Пашка за мной.
— Дедушка, попроси бабушку, пусть она разрешит мне спать на раскладушке в вашей комнате, а то знаешь как скучно одному.
— Знаю, Паша, поэтому никогда один не сплю.
— Ну вот, хоть ты меня понимаешь. Дома я один сплю в своей комнате, и здесь. А перед сном так поговорить хочется, а с кем поговоришь?
Я обнял Нину.
— Пусть Паша спит у нас, он ведь прав, когда и где нам поговорить?
— Миша, но он уже большой.
— Конечно, большой. Но знаешь, если честно, мне, наверное, сильнее, чем ему, хочется, чтоб он был с нами.
— А кто вам мешает общаться? Сидите себе в большой комнате и говорите.
— Нина, самые интересные, самые задушевные разговоры — перед сном.
— Я уж заметила, что ты долго не разговариваешь, только, вроде бы, говорил, а уже спишь. Ладно, что с вами делать, вас не переспоришь. — Она улыбнулась: — И не превращайте меня в чудище, будто я только тем и занимаюсь, что все запрещаю.
Мы с Пашкой быстро разложили раскладушку, благо, стояла она тут же за шкафом, расстелили постель, и внук юркнул под одеяло.
— Ну, что, Паша, будем спать и смотреть сны?
— Дедушка, а ты сны видишь?
— Вижу.
— А я нет. Хотя, вроде бы, и вижу, но когда просыпаюсь, забываю.
— Что значит — «вроде бы»?
— Какие-то картинки остаются.
— У меня тоже такое бывает, просыпаешься и чувствуешь, что твой сон словно уплывает. Некоторые утверждает, что совсем не видят снов, но это не верно. Сны видят все.
— Откуда ты знаешь?
— Ученые этим специально занимались. Человек спит треть своей жизни, представляешь? Существует целая наука о сне.
— И что изучает эта наука? Сны?
— И сон, и сновидения. Сам сон состоит из разных фаз, и только в одной из них бывают сновидения. Фазы чередуются, поэтому за ночь можно увидеть не одно сновидение, а несколько.
— А животные видят сны?
— Конечно, видят, но что они видят, об этом можно только догадываться. Ты замечал, как Мурзик во сне дергает лапами, будто бежит? Может, ему и снится погоня.
— Но откуда же сны берутся? Плохие, хорошие, сны ведь всякие бывают.
— Мозг человека никогда не спит полностью, какой-то его уголок неизменно настороже. И вот он перемалывает то, что в тебе засело, то, что случилось днем или вчера, или позавчера, и даже год назад, если это тебя волнует. Все это хранится в особой кладовой мозга, которую называют подсознанием. Сновидения — зеркало души человека. Там все как будто в жизни: мы видим цвета, слышим звуки, ощущаем холод или жару, даже вкус и запах, а также покой, боль и радость. Мы бегаем, прыгаем, летаем, целуемся, и все это кажется очень реальным. Это
