Валерий Панюшкин - Ройзман. Уральский Робин Гуд
Ройзман же, вопреки обычаю, переехал в Москву не с семьей, но и не один, а со старшей дочкой, жену и младшую дочку оставив дома. И квартиру побольше не просил. И приватизировать не пытался. Несколько дней жил в Москве, на пару дней почти каждую неделю возвращался в Екатеринбург, вел прием населения, да еще ведь и свидетелем был на суде у Курчика, и делами Фонда занимался понемножку, хоть и передал президентские полномочия Дюше. Да и было чем заниматься. С одной стороны, продолжались милицейские наезды на Фонд, с которыми легче было справляться, имея депутатский статус. С другой стороны, пошло и обратное движение, Фонд стал ломить. В конце декабря 2000-го, сразу после избрания Ройзмана, челябинское ФСБ задержало милицейского подполковника Даврона Хусенова, про которого Ройзман давно говорил, что тот наркоторговец. С двенадцатью килограммами героина задержали. А в феврале 2004-го задержали и главного в допарламентские времена врага Фонда следователя Надира Салимова. Он попался на взятке в 200 000 рублей, за которые обещал закрыть дело наркоторговца Болотова. Ройзман продолжал вариться в этих новостях, не оставлял этих дел. Откуда ж тут возьмется лояльность по отношению к новым московским начальникам? Как повязать человека, который не хочет квартиру в Москве, не хочет остаться в столице, а хочет принимать законы для екатеринбуржцев, выслушивать жалобы екатеринбуржцев и спустя четыре года вернуться домой? Никто ведь не поверит, что он поэт, историк, коллекционер икон и борец с наркотиками. Хоть на второй-то срок он переизбраться хочет?
На второй срок Ройзман переизбраться хотел. Он видел в депутатской работе пользу и ценил государственный статус, предоставлявший личную безопасность, возможность прикрывать Фонд и надежду вытащить Курчика из зоны строгого режима в поселке Харп.
Он хотел переизбраться депутатом на второй срок. И переизбрался бы, если бы все осталось по-прежнему. В 165-м одномандатном округе рейтинг его не падал. Наоборот, популярность росла благодаря почти еженедельному приему населения и ползущим по Екатеринбургу слухам, что, дескать, этому помог и тому помог, старушке забор поправили, мальчишкам баскетбольную площадку построили – наш депутат, уральский. Он бы переизбрался с триумфом. Но законы изменились. Отменились одномандатные округа. Теперь переизбраться в Думу можно было только по списку какой-нибудь из парламентских партий.
Решение президента Путина отменить выборы по одномандатным округам и выборы губернаторов принято считать нелогичным. Принято думать, что электоральная реформа эта осуществлена была после теракта в Беслане. Принято говорить, что народ просто перепугался тогда и стерпел попрание своих избирательных прав. «Какое отношение имеет отмена губернаторских выборов к теракту?!» – так принято восклицать, и это неверная мысль. Потому что выборы губернаторов и выборы по одномандатным округам отменены были вовсе не из-за теракта в Беслане. А из-за митинга в Екатеринбурге.
Года еще не прошло с тех пор, как Ройзман стал депутатом. 1 сентября 2004 года террористы захватили школу в Беслане. 3 сентября погибли там в Осетии сотни детей. Страна была шокирована. А 15 сентября в Екатеринбурге в сквере между оперным театром и гостиницей «Большой Урал» состоялся бандитский митинг. О, как же это было похоже на памятный митинг 22 сентября 1999 года в цыганском поселке. Сходные события имеют обыкновение смешиваться у людей в головах. Как смешались в людской памяти митинг против освобождения таджиков-насильников с митингом трезвенников в поддержку Ройзмана, так смешались в одно и эти два митинга – в цыганском поселке и у гостиницы «Большой Урал». Точно так же съехались суровые парни в черном, но только не в цыганский поселок, а на одну из центральных площадей города. Точно так же стояли мрачно. Точно так же присутствовал лидер ОПГ Уралмаш Александр Хабаров. Ройзмана не было, конечно, но некоторые сотрудники фонда «Город без наркотиков» по старой памяти были. И говорили в частности о том, что недопустима наркоторговля.
Криминальная жизнь идет ведь своим чередом. Пока страна переживала бесланский теракт, какой-то там у воров состоялся большой совет в Москве. На совете этом раскороновали Трофу (Андрея Трофимова, лидера екатеринбургских «Синих», того самого, помните, что распорядился не поддерживать наркоторговцев на зонах). И вроде бы московские воры постановили, что вместо Трофы смотреть за Екатеринбургом будут теперь какие-то Авто, Тимур и Изо… Криминальные хроникеры в газетах даже и не писали об этом: все работали в Беслане, все пытались выяснить, как проехали через восемь блокпостов грузовики с оружием и кто такой террорист Магас. Никому дела не было до того, что раскороновали Трофу.
Но Александру Хабарову было до этого дело. Речь Хабарова изобиловала криминальными терминами. «Всем передайте, что Дима Грузин положенцем на тюрьме не будет», – гремел голос Хабарова в сквере у оперного театра. Простому прохожему даже и понять было нельзя, о чем Хабаров говорит. Но для самого Хабарова раскоронование Трофы и стремление Димы Грузина стать положенцем на тюрьме, кажется, было настоящей катастрофой и предвещало большую криминальную войну, настолько опасную, что Хабаров не надеялся остановить вторжение на Урал чуждых криминальных группировок собственными силами и силами своих бойцов. И выкладывал последние козыри. В связи с этим криминальным переделом рынка апеллировал к вертикали власти, сам будучи депутатом городской думы. И обращался к гражданам, к своей пятилетней давности славе борца с наркотиками – говорил, что вместе с вновь коронованными ворами в Екатеринбург придут новые волны героина.
Это выглядело как черт знает что такое! Бандитские группировки в центре Екатеринбурга, на площади, открыто собирают огромную сходку и во всеуслышание, в микрофон обсуждают планы начинающейся криминальной войны. А губернатор куда смотрит? А власть вообще в городе есть? А милиция? Эти вопросы через несколько буквально дней задавал на пленарном заседании Государственной думы депутат Митрофанов, давнишний и испытанный ретранслятор того, что думают в Кремле. Похоже, этим демонстративным бандитским сходом в Екатеринбурге центральные власти были напуганы даже больше, чем бесланским терактом. Беслан – на Кавказе, никакой новости не было в том, что на Кавказе центральная власть бессильна. Но взбунтовавшийся Екатеринбург, центр России, русский регион? Наверняка вопрос обсуждался и на заседаниях комитета по безопасности, в который входил Ройзман. Но, слава богу, не посчитали тогда Ройзмана причастным к открытому демаршу екатеринбургских воров.
Меры были приняты незамедлительно. В октябре (месяца не прошло) попросился в партию «Единая Россия», то есть продемонстрировал свою лояльность, до того независимый екатеринбургский губернатор Эдуард Россель. В декабре был арестован Александр Хабаров. А в январе 2005-го – задушен в камере лампасами от тренировочных штанов. Погиб той самой смертью, которую предрекал и Ройзману в день разгрома женского реабилитационного центра сочувствующий офицер конвоя. Траурная фотография Хабарова долго еще стояла в кафе «Шоко» на барной стойке. А еще отменены были губернаторские выборы и выборы по одномандатным округам.
Ройзману до поры до времени про связи его с Хабаровым никто не напоминал, но перед Ройзманом встала серьезная проблема – в какую партию вступить, чтобы стать депутатом еще раз?
Долго приглашения ждать не пришлось. В то время из нескольких партий, в разное время созданных Кремлем, чтобы имитировать политическую борьбу, складывалась, как неуклюжий пазл, большая оппозиционная партия «Справедливая Россия». Аналитики говорили, что партия эта должна была всего лишь имитировать оппозиционность. Но один за другим в «Справедливую Россию» входили и вполне приличные люди – независимые депутаты, депутаты из «Яблока»… Вроде как становилось не стыдно быть членом партии «Справедливая Россия». Вот и Ройзман получил предложение.
Про эти переговоры Ройзман рассказывает путано. Где они происходили? В ресторане? На прогулке, что было по тем временам модно? В кабинете лидера новой партии Сергея Миронова? Вероятней всего, переговоров было несколько, но в памяти Ройзмана они слились в один длинный разговор, как в памяти газетных хроникеров в одну слились демонстрации в цыганском поселке и у гостиницы «Большой Урал».
Сергей Миронов был человеком лет пятидесяти, крепким, но расплывшимся в талии, седым и с седою щетиной вместо бороды. На первый взгляд, на второй и на третий он производил впечатление мужчины, хоть и старающегося выглядеть грозно, но робкого и нерешительного. Однако же этому впечатлению противоречил тот факт, что в молодости Миронов служил в десантных войсках, каковым обстоятельством не переставал бравировать, и Ройзман уважал это – парашютные прыжки, марш-броски с полной выкладкой, рукопашный бой…