Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6 - Коллектив авторов
На Юго-Западном направлении Д. И. Горюнов еще недолго пробыл заместителем А. М. Оксеня, назначенного начальником особого отдела НКВД образованной 1 октября 10-й резервной армии, подчинявшейся непосредственно Ставке ВГК. Из-за напряженной обстановки ее формирование не было закончено, 17 октября 1941 г. армия была расформирована и при создании Калининского фронта частично направлена на его формирование. Так Д. И. Горюнов получил назначение в родные края.
Военная обстановка на правом крыле западного направления советско-германского фронта в 1941 г. характеризовалась начавшимся 2 октября наступлением группы армий «Центр» вермахта на позиции частей и соединений Западного и Резервного фронтов, оставлением 14 октября Ржева и Калинина. В связи с тем, что калининское направление приобрело самостоятельное значение, на основании директивы Ставки ВГК от 17 октября 1941 г. из войск правого фланга Западного фронта (22-я, 29-я, 30-я и 31-я армии) был образован Калининский фронт. В 1941 г. войсками последнего были проведены Калининские оборонительная и наступательная операции, ставшие составными частями битвы за Москву.
Оставление г. Калинина
Первые дни оккупации г. Калинина. Советские плакаты еще не сорваны…
Особый отдел НКВД Калининского фронта (КФ) начал формироваться в двадцатых числах октября 1941 г. на базе ОО НКВД 10-й резервной армии в Бежецке, где тогда дислоцировался штаб фронта. Его начальником стал замначальника ОО НКВД Северо-Западного фронта старший майор госбезопасности Н. Г. Ханников, заместителями были назначены М. А. Оксень, Д. И. Горюнов и А. Н. Куницин.
Особые отделы отступавших в октябре под ударами немецких войск 30-й и 31-й армии с начала войны возглавляли Г. И. Андрианов и С. А. Кривулин, 29-й армии – В. М. Хачанов, 22-й армии – майор госбезопасности П. К. Прищепа, бывший танкист, выпускник Военной академии им. М. В. Фрунзе, пришедший в военную контрразведку в начале 1939 г.
Первая инспекция работы подчиненных органов была осуществлена Н. Г. Ханниковым еще до его официального вступления в должность 24 октября 1941 г. – 17 и 21 октября, будучи в 31-й армии, он указал С. А. Кривулину и его заместителю Г. Г. Моршинину «на ряд безобразных явлений в армии». 31 октября в особый отдел 31-й армии, командование которой за две недели до этого было обвинено военным руководством в не удержании участка обороны, паникерстве, уничтожении большого числа боеприпасов при отступлении из Ржева и т. д., выезжала группа сотрудников особого отдела фронта во главе с М. А. Оксенем. Ситуация характеризовалась проверяющими, как «панический отход полевого управления и тылов армии 12 октября в районе г. Старица». Усугубляли ее потеря ряда особоважных документов (сейф члена Военного совета и др.), а также оставление автомашины с «оперативными документами и всем делопроизводством» ОО НКВД 31-й армии на территории, занятой противником.
Тверской историк С. А. Герасимова так описывает сложившуюся ситуацию: командующий 29-й армии, и одновременно заместитель наркома внутренних дел Л. П. Берии по пограничным и внутренним войскам НКВД И. И. Масленников виновных нашел еще до оставления Ржева. 13 октября 1941 г. Военный совет 29-й армии возбудил ходатайство перед Военным советом Западного фронта о привлечении к судебной ответственности командующего 31-й армии генерал-майора В. Н. Далматова, начальника штаба армии полковника Н. П. Анисимова и начальника политотдела армии полкового комиссара Н. Ф. Медведева. 9 ноября 1941 г. Ставкой ВГК было принято решение об их аресте и предании суду.
Но проведенное следствие не выявило фактов личной вины командования армии во многих предъявленных обвинениях. Заместитель главного военного прокурора РККА в письме начальнику Генерального штаба 16 декабря 1941 г. писал, что, учитывая условия тех дней и положительные характеристики названных лиц, оснований для предания их суду нет, и предлагал дело о них разрешить в дисциплинарном порядке. Что и было сделано: бывшие члены Военного совета 31-й армии получили новые назначения с понижением в должности.
Все это не могло не затронуть особый отдел 31-й армии. В ходе расследования один из ответственных за делопроизводство сотрудников особарма был обнаружен в Москве, но результатом стали устроившие всех сведения, что документы отдела все же были уничтожены проходящим мимо особым отделом одной из дивизий. Тем не менее, Н. Г. Ханниковым было инициировано отстранение С. А. Кривулина от должности, и это сыграло свою роль в дальнейшей судьбе Д. И. Горюнова.
В ноябре же 1941 г. он принимал непосредственное участие в формировании аппарата особого отдела фронта. Обстановку тех дней можно оценить с учетом воспоминаний командующего Калининским фронтом И. С. Конева, который говорил, что еще в конце ноября 1941 г. ему «предстояло подготовить и провести наступательную операцию, когда фактически еще не существовало штаба Калининского фронта, не было ни начальника штаба, ни своих органов тыла и снабжения».
В октябре – ноябре 1941 г. особый отдел НКВД КФ также находился в стадии формирования. Им осуществлялись инспекторские проверки вошедших в состав фронта армейских особых отделов, велась работа по восстановлению оперативных сил и средств, понесших потери в октябрьских боях дивизий. В самом особом отделе фронта имел место недокомплект сотрудников, – и оперсостава, и начальников отделений, люди были новые, не притертые.
По итогам проверок были даны указания о мобилизации усилий на предотвращение дезертирства красноармейцев и их перехода на сторону врага. Анализ дисциплинарной практики ОО НКВД Калининского фронта за октябрь – декабрь 1941 г. свидетельствует о том, что именно эта работа являлась на данном этапе приоритетной в деятельности армейских чекистов.
