Игорь Цалер - 100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

   В 1984 году Йен Браун и Джон Сквайр с басистом Питером Гарнером и гитаристом Энди Козенсом образовали The Stone Roses. Группа получила в состав потрясающего барабанщика Алана Рена по прозвищу Рени. Он обладал уникальным ч увством ритма, умел играть фанк и рок в духе Кита Муна (позднее экс-гитарист The Who Пит Таунсенд даже захочет взять его в свой аккомпанирующий состав, но Рени не бросит свою группу). Дебютный сингл «So Young», спродюсированный легендарным манчестерским продюсером Мартином Хэмметом, еще представлял собой рудиментарный панк, но к моменту выхода сингла «Sally Cinnamon» (1987) стиль группы значительно изменился. The Stone Roses теперь ориентировались скорее на The Byrds и 60-е годы, чем на Sex Pistols. Йен Браун выработал более мягкую манеру пения полушепотом, а Джон Сквайр и Рени играют гораздо аккуратнее.

   Направление было выбрано верное. Слава The Stone Roses покатилась как снежный ком. Менеджер Гарет Эванс пустил их играть в свой клуб International, куда могли поместиться 2 тысячи человек. Ходили слухи о распространяемых среди студентов бесплатных билетах, чтобы искусственно создать ажиотаж, но в арсенале у The Stone Roses уже были феноменальные песни «Waterfall», «Mersey Paradise» и «I Wanna Be Adored», которые манчестерская публика полюбила сразу и бесповоротно. Тем временем в город проник эйсид-хаус, подпитываемый таблетками экстези: танцевальная культура Чикаго и Детройта попала в британскую поп-культуру и расцвела пышным цветом в клубе The Haçienda. Музыка The Stone Roses, хотя и была по всем признакам гитарным роком, привлекла клубную молодежь танцевальным зарядом, который обеспечивали Рени и новый басист Гари Маунфилд по прозвищу Мэни. Йен Браун рассказывал: «Когда присоединился Мэни, все сразу изменилось. Начался совсем другой грув. Все встало на свои места».

   Музыканты крепко сдружились на почве страстной любви к музыке. Они репетировали с утра до вечера пять или шесть дней в неделю, а если не репетировали, то слушали пластинки Funkadelic, The Who или Майлза Дэвиса, сочиняли песни, играли сами по себе или вместе с кем-то. Джон и Рени любили гитарный рок и фанк, Джими Хендрикса и Led Zeppelin, Йен и Мэни увлече нно ходили по клубам и обожали реггей и эйсид-хаус. Джон Сквайр работал в анимационной студии, а для себя рисовал картины из хаотических мазков и капель краски в духе Джексона Поллока – эти картины позже подойдут для оформления пластинок The Stone Roses, вышедших на Silvertone Records (по словам Джона, задействовать оригинал было бы слишком дорого, так что пришлось все рисовать самому). Рени украсил абстрактными слоями краски свою установку, потом дошло и до гитар.

   В ноябре 1988 года The Stone Roses записали свой знаменитый дебютный альбом, спродюсированный Джоном Леки (первоначально на его место предполагался Питер Хук из New Order). К маю «The Stone Roses» (1989) поднялся до 32-й строчки хит-парада, и группа получила широкую известность после телевыступления на «The Late Show», когда после одной минуты исполнения «Made Of Stone» в студии вырубилось электричество, а невозмутимый Йен Браун ходил по студии и кричал: «Любители! Жалкие любители!» В ноябре 1989 года в ышел потрясающий воображение сингл с двумя первыми сторонами «Fools Gold» и «What The World Is Waiting For», который достиг 8-го места в хит-параде. Первая песня произвела фурор – 9 минут 53 секунды фанкового бита на основе песни Джеймса Брауна «Funky Drummer», гитарных изысков Джона Сквайра и шепота Йена Брауна были одновременно песней рок-группы и танцевальным клубным треком. Для полного триумфа не хватало только Спайк-Айленда.

   Строго говоря, Спайк-Айленд – вовсе не остров, а полу остров, выступающий в реку Мерси, окруженный с трех сторон водой и дымящими трубами промышленных предприятий. Толпы поднимали ногами с поля токсичную пыль. На концерт было продано 30 тысяч билетов, но к Спайку рвались сотни безбилетников. Один предприимчивый владелец лодки за определенную плату доставлял фанатов до места концерта, пока не был пойман. Публика на Спайк-Айленде могла послужить идеальной иллюстрацией к новому стилю багги: многие надели мешковатые джинсы и панамки, введенны е в обиход барабанщиком The Stone Roses Рени. В ходу были и футболки с изображением лимонов – фирменным знаком The Stone Roses, который отсылал к студенческим волнениям в Париже 1968 года (демонстранты якобы жевали лимоны, чтобы на них не действовал слезоточивый газ). Возникла угроза переполнения, причем на 30 тысяч зрителей здесь было всего два киоска с едой и одна пивная палатка.

   Была и еще одна проблема: за концертом присматривал специальный человек из муниципалитета, который контролировал уровень шума и имел право остановить концерт, если звукомер зашкалит. В таком случае 30 тысячам разгневанных фанатов, которых только что травили химикатами и морили голодом, пришлось бы прокладывать путь обратно по мостикам через ручьи с зеленой слизью и бесчисленные проверки безопасности, и кто знает, чем все это могло бы закончиться. Со стороны Спайк-Айленд практически не отличался от любого другого места для фестиваля: большое поле, пожелтевшая от солнца трава, антисанитарные туалеты и кучи раздавленных пластиковых бутылок. Но были и серьезные отличия. Например, были нарушены барьеры, которые отделяют рок-концерт от рейва: вместо «группы поддержки» здесь выступали диджеи, которые гнали даб и эйсид-хаус.

   The Stone Roses прибыли в автобусе за час до начала шоу. Когда в красных лучах прожекторов, в дыму на сцене появились Йен, Джон, Рени и Мэни, толпа с энтузиазмом рванула вперед. По словам очевидцев, это словно была реакция на прибытие божеств со смесью радости, изумления и поклонения. Менеджер лейбла Zomba Родди Маккенна, который сыграл важную роль в заключении с группой контракта, вспоминал: «Это было похоже на массовое паломничество. Это был не концерт – это было заявление». Небрежно одетый в свободную белую рубашку и черные брюки Йен Браун прошелся по сцене своей доведенной до совершенства походкой вразвалочку и произнес свои первые и последние слова за вечер: «Время, пришло время, делай это сейчас, делай это сейчас!» Когда первы е басовые ноты «I Wanna Be Adored» разнеслись над Спайк-Айлендом, всем присутствующим стало ясно, что история вершится у них на глазах.

   Группа на сцене наслаждалась кристально чистым звуком, но звуковая система, направленная на зрителей, постоянно подводила. Время от времени голос Йена Брауна пропадал совсем или сливался со звуком тарелок, внезапно поднявшийся ветер заглушал музыку из колонок. Тем не менее публика чувствовала себя прекрасно – и 30 тысяч глоток вместе пели припев «Made Of Stone». Музыканты тоже вошли в раж. Йен размахивал руками в своем фирменном обезьяньем стиле и играл с надувным глобусом, который передали из публики по рукам, Рени колотил по барабанам что есть мочи, Мэни заставлял огромную толпу дрожать под звуки баса. Джон Сквайр превратил завершающую «I Am The Resurrection» в гитарную мантру, пока Йен по обыкновению колотил в бонги. Сам вокалист так отозвался о своей роли: «Я не выступал, я просто участвовал». Шоу закончилось фейерверком за 5 тысяч фунтов.