Почти серьезно…и письма к маме - Юрий Владимирович Никулин
Твой Юра
Ночь с 11 на 12 декабря 1967 г
Дорогая моя мамочка!
Немного задержались с письмами, т. к. дни были заполнены до отказа. В пятницу мы совершили очень интересную экскурсию в Голливуд. Мы были на одной из крупнейших студий «Юнивёрсал». Конечно, описать всего этого нельзя. Экскурсия длилась около трех часов. Мы побывали в павильонах, были на специально построенных улицах. Студия занимает обширнейшую территорию, и там все продумано в смысле показа. Ездит специальный поезд с электровозиком, и нам показывали все уголки. В заключение мы присутствовали на представлении, которое дается дублерами звезд. Нам показали ковбойскую драку, паденье с крыши с 10‐ти метровой высоты (в дублера стреляют, и он падает вниз на специальные матрасы), и в заключение показали дрессированных птиц и собак, которые используются во время съемок.
Было очень интересно, и я кое-чего заснял на кинопленку.
Позавчера и вчера было много спектаклей у нас, а вечером ездили в гости к сестре Марка Донского [10] (кинорежиссера нашего). Сестра живет здесь давно и замужем за американцем (муж профессор).
Они нас очень гостеприимно принимали (нас было 5 человек), и ушли (вернее, уехали от них) около 3‐х ночи. Сегодня был первый свободный день, и мы его использовали для похода в магазины. Купила себе Танька сапожки и туфли, а я ботинки. Купили кое-что Танюшке и Тейковской племяннице и кое-что из игрушек ребятам.
Вечерний спектакль прошел хорошо, и, приехав и поужинав, решили сесть за письма, но тут проклятый телевизор. Показывали жуткий ковбойский мистический фильм (один убитый ковбой встает из гроба и высасывает кровь у женщин). Белиберда страшная, но смотрели до конца. Вот сейчас около двух, и мы только сели за письма. Танька написала строк пять и, сказав: «Я больше не могу», пошла в ванну с тем, чтобы после мытья лечь спать. А я стойко пишу.
Вставать завтра рано. Едем в «Морскую страну», так называется большой морской театр, где выступают дельфины, морские львы и даже… киты. Посмотрим.
Итак, осталось работать здесь два дня. 13‐го заканчиваем и 15‐го уже начнем в Анегейме. Там будем работать долго (10 дней, т. к. начинаются детские каникулы и будут дополнительные спектакли). Время идет. После Анегейма останутся лишь всего три американских города.
Сегодня большой урожай. Получили 5 (!) писем сразу. 4 из дома и одно из Горького от знакомой. Два домашних письма коллективных. Писали все (даже Семен приписал). Максим написал короткие стишки, поздравляя нас с днем рождения. Одно письмо от Илюши Гутмана [11] и одно Машино. Маша в каждом письме пишет, что звонила тебе и что у тебя все хорошо.
Вот пока и все новости, дорогая моя. Все слухи о нашем продлении не подтвердились. Мы должны приехать в конце февраля (а он короткий). Танька вышла из ванны и просит написать от нее привет и поцелуй. Я целую крепко и шлю огромадный привет всем знакомым.
Твой Юра
P. S. Не забудь прислать размеры!
16 декабря 1967 г
Мамочка, дорогая моя!
Что-то давно нет писем от тебя, хотя в каждом Машином письме есть строчки о твоем житье-бытье. Вот и сегодня утром по телефону Маша сообщила, что у тебя все хорошо, что ты была на премьере фильма, что Максим подарил тебе цветы и что нужно послать тебе немного мохеру (который шерсть). Последнее я постараюсь сделать, только еще пока не знаю, как это здесь делается. (Шерсть, которую мы купили тебе, перевозчик не взял, т. к. она была объемной).
Дорогая моя! Сейчас мы начнем в Анахейме. Работаем здесь второй день. Погода стоит холодная. Дует ветер, и несутся по небу тучи (к счастью, пока без дождя).
Сегодня получили письмо от Татарского и от дяди Гани с Ниной (до этого было письмо от Наташи Холмогоровой). Пишут, что были на свадьбе у Юрки. А Татарский написал, что сумел побывать у тебя в Москве. Сына его в институт не приняли, и Миша в расстройстве. В Анегейме мы пробудем аж до 25‐го декабря. Затем дело пойдет быстрее: за двадцать дней махнем три города (Сан-Диего, Портленд и Сиетл), и с Америкой будет кончено. Останется всего месяц и 10 дней Канада. Небоскреб наш уже здорово пестрит зачеркнутыми окнами (сегодня вечером зачеркиваю я, моя очередь).
Сейчас вечер. Отдыхали между двумя спектаклями. На премьере было ползала, а вот утром было хорошо (почти полно).
Что-то непонятное с почтой. Одни мы, да еще два-три человека получаем письма регулярно, а вот с остальными плохо. Мишка давно ничего не имеет от Зины, хотя она и пишет (говорила давно с ним по телефону).
Я получил два письма от Гайдая. Он ждет меня на съемки, которые должны начаться в начале апреля.
В понедельник нас ждут в гости в Голливуд (одна женщина режиссер и актеры). Наверное, поедем вместе с Игорем Кио. В понедельник (в день моего рождения) у нас будет первый выходной день за все гастроли здесь.
За нас не беспокойся, у нас все в порядке, и если какие слухи и будут ходить о трудностях, с которыми мы сталкивались, не придавай им большого значения, т. к. мы надежно охраняемся и настроение у всех бодрое. Передай привет Борису Романову с семьей, а также позвони семейству Холмогоровых-Левитанов и поцелуй от нас.
Привет всем всем. Танька целует. Я целую крепче всех и обнимаю.
Твой Юра
P. S. От Мишки и Егоренко привет.
20 декабря 1967 г. Утро
Дорогая моя мамочка!
Вот и второе письмо пишу из Анегейма. Дни бегут, и вчера мы уже начали свое путешествие по 14‐му этажу. Эту почетную миссию вычеркивания первого окна этого этажа выполнила Танюшка, и все торжественно стояли вокруг.
Работа у нас проходит успешно. Вчера (после выходного) был почти полный зал, и принимали очень хорошо.
Выходной свой мы провели довольно тихо. В 12 часов за нами заехал один американец, и мы вчетвером (с нами была чета Кио) поехали в гости. Жена этого американца — режиссер в Голливуде. Были приглашенные, среди них владелица аттракциона хищников цирка, художника, киноактер, работник телевидения, журналист, преподаватель университета и еще какие-то люди. Всего было человек 15. Было, конечно, интересно побывать в американском доме. Эти люди живут на верхушке среднего уровня. У них прекрасный дом, слуга негр, двор с бассейном и т. д. Угощали нас мексиканскими блюдами, пивом и водкой, размешанной в томатном соке. Велись кое-какие разговоры, но долго мы там не пробыли и через три часа поехали домой. На обратной дороге уже застал нас час пик, и мы вместо 40‐а минут
