Александр Городницкий - И жить еще надежде…

Перед нами два соседних века и два столь разных по своему существу великих открытия. Новый век только начинается, и никто пока не знает, что он принесет нашим детям и внукам. Открытие генома человека внушает надежду, что, не в пример минувшему веку, он пройдет под знаком объединения усилий всех народов во имя добра.

Летом 2000 года мне довелось побывать в университетском городе Беркли в Калифорнии, где когда-то велись первые ядерные исследования в США и Оппенгеймер трудился над атомной бомбой. На небольшой площади, рядом с первым синхрофазотроном, превращенным теперь в памятник, и музеем ядерных исследований, по которому водят школьников, на детской площадке, установлены причудливые сооружения из чугуна, напоминающие современные абстрактные скульптуры. Оказывается, это схемы строения ДНК живой природы. На скульптурах укреплены таблички с изображением растений, рыб, животных и людей, и написано, что все это состоит из ДНК. Многочисленные малыши с радостным хохотом и криком взбираются на эти сооружения и скатываются обратно, нисколько не подозревая, что когда они вырастут, эти схемы возможно и на самом деле станут такими же доступными и понятными, какими кажутся им сейчас. Зато они уверены, что завтрашний день принесет им только счастье.

Очень хотелось бы поверить в это и нам, жителям России, где начало нового тысячелетия ознаменовалось трагическими событиями — неизлечимой войной в Чечне, гибелью атомной подводной лодки «Курск» в Баренцевом море и очередными разочарованиями в наивных надеждах на лучшее. Что ждет нашу страну, какие песни будет петь она завтра? Бог весть.

Я обошел все континенты света,А город мой все тот же с давних пор,Там девочка, склонясь у парапета,Рисует мост, решетку и собор.

Звенят трамваи, чаек заглушая,Качает отражения вода.А я умру, и часть меня большаяНе убежит от тлена никуда.

Моих стихов недолговечен срок.Бессмертия мне не дали глаголы.Негромкий, незначительный мой голосСотрут с кассет, предпочитая рок.

Прошу другого у грядущих дней,Иная мне нужна Господня милость,Чтобы одна из песен сохранилась,Став общей, безымянной, не моей.

Чтобы в лесной далекой стороне,У дымного костра или под крышей,Ее бы пели, голос мой не слышаИ ничего не зная обо мне.