Юрий Герт - Семейный архив

Мистика... Все это — мистика... Там Горбачева сменил Ельцин, Ельцина — Путин... И учрежден старо-новый герб государства Российского — хищный двуголовый орел, символ имперской власти, ненавистный всем входящим в империю народам, кроме русского... И триколор, учрежденный Петром I, ради своих побед, ради славы России положившего треть населения страны в сырую матушку-землю... И гимн, до сих пор звучащий у меня в ушах: «Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил...» На труд и на подвиги... О, Русь!.. Тебе, как и в прежние времена, нужен царь-батюшка, чтобы было на кого молиться и кого проклинать!.. Нет, нет, нет!.. Народ, этот самый любимый мною народ выбрал Путина?.. Нет, не хочу!.. Я там много лет ощущал себя эмигрантом. Но здесь-то, в Америке — тем более... За эти девять лет у меня появились друзья и добрые приятели — Мариус и Саша Шпанер-Брин, с ними смастерили мы последнюю книгу... Тамара Майская, чьи четыре книги стоят у меня в шкафу... Леночка Мескина, для которой петь — радость, как для всех — ее слушать, принимать сердцем идущие от нее волны печали, веселья, грусти... Иосиф Суркин с его удивительным чудо-искусством... Фурштейн, берегущий традиции еврейских, запечатленных в «Сидуре» мудрецов... Мария и Изя, исполненные дружелюбия и отзывчивости, Гриша и Валя Виноградовы, Володя Давидовский с его космическим тезисом Канта (перехваченным, кстати, у Гиллеля, хотя и без ссылки на него: «Не делай другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе...»), Колкеры, Эстер и Борис, мы близки с ними уже много лет... Лена и Давид Левины, заядлые спорщики, но всегда готовые прийти на помощь... Но эта земля, по которой я хожу, не стала моей... Я ничего не сделал для нее, для живущих на этой земле людей...

Я здесь чужой.

Чужой, поскольку у меня иная ментальность, иной язык, иные представления о счастье, о взаимоотношениях между людьми. О, я искренне благодарен за все американской земле, но... Но я и здесь чувствую себя Вечным Странником, Вечным Жидом...

Единственная страна, где хотелось бы мне жить, — Израиль...

Глава пятнадцатая 

ПИСЬМА, ПИСЬМА, ПИСЬМА...

Эта глава состоит в основном из писем, полученных нами с 1992 (вторая половина) по 2000 годы. Письма от родных и друзей — из Казахстана, России, Белоруссии, из Израиля... Они, эти письма, отражают сложившуюся ситуацию — в стране, которая была и остается нашей родиной, а также свое, индивидуальное отношение к происходящему — со стороны каждого из авторов писем. Помимо прочего, любопытно сравнить приводимые здесь письма — по духу, настроению, содержанию — с теми, которые получал я в шестидесятые годы, в эпоху «оттепели»... Письмо, в случае необходимости, сопровождаются данными о том, кем и откуда оно было послано.

Э. Монокрович, Алма-Ата

31.07.1992

Ю.Герту

Оккупация, эмиграция...

Жутью веет от этих слов.

До чего не хотел бы знать я их...

И на кой нам черт пертурбация

Самых важных в жизни основ?

Уезжают друзья, родные,

Милых сердцу все уже круг,

И вчера я едва ль не впервые

Ощутил одиночество вдруг...

Счастья вам! Би хеппи! Лехаим!

Зайт гезунд! Можно даже — ак жол!

Ведь не важно — какими словами,

Важно — что ты в сердце нашел.

Мы вас любим и мысленно с вами —

Для любви нет на свете преград —

Ваши книги останутся с нами

И ваш добрый и грустный взгляд.

Э.Монокрович — метеоролог, мы случайно познакомились в садике возле нашего дома. Стихотворение мы получили уже в Кливленде, оно было написано, судя по дате, в день нашего отъезда из Алма-Аты.

Руфь Тамарина, Алма-Ата

1.09.92

Дорогие мои, вот уж месяц вас нет с нами, но не проходит и дня, чтобы по тому или иному поводу я вас не вспоминала — вам не икается?.. Пришла весточка, из нее ясно, что добрались вы более или менее нормально и так же устроились, слава Богу! Самое трудное — предстоящая операция у Юры...

Целый месяц звоню Володе, но они, видимо, еще на даче, хотя уже осень — попрохладнело, была неделя дождей. Год нынче яблочный и хлопот там, наверное, много... Перезваниваюсь с Морисом Давыдовичем. У него в «Дружбе народов» идет повесть «Кайруан». Конечно, он передает самый сердечный привет! Галина Васильевна велела вам кланяться низко и нежно обнять. Нет слов, как мне вас не хватает и как хочется знать, что у вас! Но когда подумаю, что скоро вы увидите своих и особенно Сашеньку, смиряю себя и радуюсь за всех вас...

И. М., Копенгаген

22.09.92

Дорогие А.П.и Ю.М.! Мы к вам с величайшим почтением. Откуда ? Из Копенгагена, вестимо! Н-да... Жизнь иногда, вы знаете, делает сюрпризы. Вы уехали на поезде, а мы, грустные, поплелись кто куда... Не ве-ри-лось! Как же А-А та без вас? Хотелось позвонить, услышать ласковый голос А.П., глуховатый голос Ю.М. Или сейчас расплачусь... Наверное, все у вас будет хорошо. Только вот души ваши не эмигрантские будут маяться. Находясь здесь, за рубежом, я опять это остро понимаю.

В сентябре 11 мы летим в Москву, а 13-го — в Копенгаген. Остановились у мистера Анегара Маттиассона /он приезжал в Алма-Ату, мы там с ним и познакомились/... Да, тут тоже свои потрясения уже чисто европейского характера. Гуляли по городу, парень какой-то выкатил на колесиках рояль и исполнял на улице превосходные классические вещи. Изумительно!!

8-19-20 сентября мы в Париже, у наших друзей, и это апогей счастья 1992 года. Что писать про Париж... Париж — всегда Париж и он стоит обедни. Вернулись в Копенгаген как в провинцию...

Григорий Горжалцан, Астрахань

30.10.92

Здравствуйте, дорогие Юра и Аня! Получили от вас первое письмо из США. Да, ты прав, Юра, для вас вопрос выезда их Казахстана не был вопросом потери родной земли... Хотя и приросли вы к этой земле крепко. И, действительно, сколько нервов тебе и Ане стоило это решение... Но сейчас у вас все позади.

Ты, Юра, пишешь, что нам также придется принимать решение. Возможно... Но у нас многое иначе. Астрахань — это наша родина. Она — многонациональный город, а значит и нет остроты вокруг нашего происхождения...