Уолтер Айзексон - Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

Но и выдающиеся специалисты не могли ничего добиться, если не умели работать в команде. Так распалась компания Shockley Semiconductor. Верно и обратное: любому сплоченному коллективу нужен неравнодушный и настойчивый лидер. После изобретения транзистора лаборатория Bell Labs зашла в тупик, как и компания Apple после увольнения Джобса в 1985 году.

В этой книге рассказывается о многих успешных инноваторах и предпринимателях. Их объединяет одна общая черта: одержимость качеством продукта. Они одинаково глубоко разбирались как в технической стороне дела, так и в вопросах дизайна, а вот маркетинг, продажи и финансы часто не были их сильной стороной. Когда во главе компании оказывались коммерчески ориентированные люди, нередко там угасал поток новых идей и решений. Это отмечал и Джобс: «Когда у руля торгаши, никто не слушает тех, кто беспокоится о продукте, и они просто увольняются». Ему вторит Ларри Пейдж: «Лучшие руководители знают и технические, и дизайнерские тонкости»[1129].

Мы можем извлечь еще один урок из истории цифровых технологий. Правда, он стар как мир, точнее, как Аристотель: «Человек есть общественное животное». Только так и можно объяснить появление любительского диапазона радиосвязи и любительских радио, а также их потомков — сервисов вроде WhatsApp и «Твиттера». Для каких бы целей ни создавалась технология, практически всегда ее использовали для общения и социализации — для создания сообществ и социальных сетей, для эффективного сотрудничества. Даже персональный компьютер, задуманный как инструмент для личного развития, в итоге оказался окружен модемами и онлайн-сервисами, что привело к рождению Facebook, Flickr и Foursquare.

В отличие от людей машины не социальны: у них не появляется желание завести друзей или страничку в Facebook. Когда Алан Тьюринг предсказал, что компьютеры научатся имитировать человеческое поведение, его оппоненты возразили, что машинам всегда будут чужды эмоции и чувства. Чтобы порадовать Тьюринга, можно было бы изобрести машину, которая бы симулировала симпатию, дружбу и даже любовь, как люди иногда и делают. Однако Тьюринг одним из первых заметил бы подвох.

Во второй части цитаты Аристотеля говорится, что человек вне общества является «либо зверем, либо богом». И хотя компьютеры существуют вне социума, к ним данная цитата не применима, поскольку у программ нет личности, намерений и желаний. Они — пластилин в наших руках, что бы там ни утверждали создатели искусственного интеллекта и социологи интернета.

Завет Ады: поэтическая наука

Настало время сделать вывод. Он возвращает нас к идеям Ады Лавлейс, которая утверждала, что в симбиоз «человек — машина» люди привносят самое важное — творческую составляющую. История цифровых технологий ярко иллюстрирует эту идею — от Буша и Ликлайдера к Энгельбарту и Джобсу, а также от SAGE к Google, Wikipedia и Watson. И так будет до тех пор, пока человек не перестанет быть существом творящим. Джон Келли, глава IBM Research, уверен, что «машины будут отвечать за логику и аналитику, а за людьми останутся здравый смысл, интуиция, сопереживание, нравственные ориентиры и умение творить»[1130].

В эпоху когнитивной информатики человек не станет бесполезным звеном, поскольку мы способны мыслить нестандартно, а это недоступно алгоритмам практически по определению. Человек обладает воображением, которое, по словам Ады, «складывает факты, идеи и понятия в бесконечное количество новых, постоянно меняющихся сочетаний». Мы любим придавать информации форму и находим в этом красоту, например, слова мы сливаем в тексты. Мы не только общественные существа, но еще и рассказчики.

Человек творит, опираясь на ценности, эстетический вкус, эмоции, самосознание и нравственность. Всему этому нас учат гуманитарные науки и искусства, и поэтому они должны быть такой же важной частью образования, как естественные дисциплины, инженерные науки и математика. Если люди хотят сохранить за собой роль художника и творца в тандеме «человек — машина», то нам необходимо постоянно подпитывать свои внутренние источники фантазии, оригинальности и человечности. Это наша сильная и самая ценная сторона.

Свои презентации продукции Apple Стив Джобс обычно заканчивал слайдом с дорожными знаками, изображающими пересечение гуманитарных наук и технологий. На своей последней презентации iPad 2 в 2011 году, стоя перед экраном, на который проецировалось это изображение, он сказал: «Одних технологий недостаточно — в самой ДНК Apple заложен союз технологий с искусством и гуманитарными науками. И это дает такие плоды, что душа поет». Именно поэтому Стив Джобс стал самым креативным новатором нашего времени.

Однако эта ода гуманитарным наукам — лишь одна сторона медали. Верно и обратное: гуманитариям и людям творчества следует найти красоту в математике и физике, как сделала Ада Лавлейс. В противном случае они будут лишь со стороны наблюдать за развитием цифрового искусства, попросту сдадут свои позиции инженерам.

Нередко гуманитарии и творческие личности, которые ликовали, что университеты признали значимость их области знаний, без стыда сознаются, что ничего не смыслят в физике с математикой, а иногда и шутят на эту тему. Они превозносят важность изучения латыни, но понятия не имеют, как написать алгоритм или как отличить язык BASIC от C++, Python или Pascal. Путать пьесы «Гамлет» и «Макбет» для них признак ограниченности, при этом сами они затруднятся назвать различия между геном и хромосомой, транзистором и конденсатором или интегральным и дифференциальным уравнением. Эти понятия могут казаться сложными, но «Гамлет» тоже сложен. И, как и «Гамлет», они по-своему красивы. Изящное математическое уравнение — это тоже гимн великолепию нашей Вселенной.

Чарльз Перси Сноу был прав, необходимо уважать «обе культуры»: как техническую, так и гуманитарную. При этом особенно важно понимать, где и как они пересекаются. Технологическая революция состоялась благодаря людям, умевшим объединить эти две области, как сделала Ада Лавлейс. Отец передал ей увлечение поэзией, а мать — математикой, и впоследствии Ада сложила собственную мозаику — «поэтическую науку». Ее отец был на стороне луддитов, ломавших ткацкие станки, но Аду восхищало, как перфокарты программируют станок и определяют узор будущей ткани. Она предвидела, что союз технологий и искусств материализуется в компьютерах.