Сидор Ковпак - Партизанская война на Украине. Дневники командиров партизанских отрядов и соединений. 1941–1944

В 12.00 были организованы похороны самого боевого и скромного товарища, Гамзина. На похороны был выстроен весь отряд. На могиле тов. Гамзина партизаны поклялись еще больше и сильнее громить заклятого врага. Тов. Гамзин погиб не от пули противника, а его убил наш — мерзавец, партизан с кавэскадрона Сакаров; сам он, мерзавец, после убийства двух партизан сбежал неизвестно куда.

16 января 1944 г.

Целый день готовили к отправке раненых и обоз в советский тыл за боеприпасами и вооружением. Обоз собрался очень большой — 200 повозок. Днем был в штабе части — там был командир белорусской партизанской бригады тов. Бринский. Бринский также отправил своих раненых на Большую советскую землю. Весь обоз провожали километра два. Наши партизаны просили раненых, чтобы они передали боевой партизанский привет Большой советской земле.

17 января 1944 г.

Донеслись сведения о том, что в с[ело] Мульчичи прибыла разведка Красной армии. Это извещение охватило всех партизан большой радостью. Все говорили: «Вот и Красная армия пришла, которую мы так долго ждали — ждали два с половиной года и наконец дождались».

18 января 1944 г.

Получил донесение с гарнизона с[ела] Эзерце. Тов. Кузин в донесении пишет: «В расположение нашего гарнизона прибыло 6 разведчиков Красной армии. Что делать? Направить в лагерь или дадите какие-либо указания?» Об этом я доложил генерал-майору тов. Федорову. Тов. Федоров дал указание немедленно послать две хорошие подводы с тем, чтобы, не позже [чем] через два часа, разведчики были в штабе части. Так было и сделано. Разведчики в 20.30 были доставлены в штаб части. Для них была организована исключительно хорошая встреча. С разведчиками все целовались, все высказывались о том, что дождались долгожданных гостей. [Был] организован хороший обед; за обедом разведчики один другого перебивал, каждый хотел раньше рассказывать. Все с большим вниманием слушали, что говорили они. Разведчики выпили прилично, пошли танцевать. И так гуляли вместе с ними очень поздно.

19 января 1944 г.

С утра была организована для разведчиков баня. Хлопцы хорошо помылись; им партизаны попарили белье, а когда вышли с бани — весь почти Кировский отряд собрался провожать их. Женщины целовались, плакали от радости, что встретили долгожданных гостей — своих любимых воинов Красной армии. Алексей Федорович дал им очень богатые разведданные. Разведчики все между собой поговаривали: «Вот если б у нас был такой командир дивизии, как генерал-майор тов. Федоров, [то] с таким командиром можно идти куда угодно и везде быть победителями».

В 13.00 разведчики пошли в обратный путь, их пошло сопровождать одно боевое отделение с моего отряда.

Вечером приехал тов. Коротченко [П.С.][409] со своей свитой. Командир соединения партизанских отрядов — родной брат Коротченко, который работает секретарем ЦК КП(б)У. Тов. Коротченко очень много рассказывал о соединении тов. Попудренко, о жизни советского тыла. Он рассказывал об этом все подробно, так как он все это знал, поскольку сам недавно был в советском тылу.

Поздно получил разведданные от тов. Зубко, который сообщает, что в районе нашего действия никаких изменений нет. Кроме этого, получил разведданные от своего заместителя по диверсионной службе тов. Клокова, он сообщает, что пущен [под откос] один вражеский эшелон, в районе станции Трояновка — Маневичи. Результаты диверсии пока что неизвестны. Подробности крушения пока что уточняют.

20 января 1944 г.

Получил задание подготовить один взвод для сопровождения всех документов на Большую землю. С документами должны ехать тт. Герасименко и Федчук. Стали готовить письма своим знакомым и родным. За всю партизанскую жизнь и борьбу я также решил написать письмо тов. Тарасовой С., а также послал свою фотокарточку. Сима — очень хорошая, так что написать письмо такой Симе, кроме удовольствия, ничего больше не получишь. Вспомнишь только одно, как Лидочка[410] ухаживала за мной, когда я был ранен, и то можно для такого человека отдать все. Когда лежал в госпитале, то Лидочка для меня отдавала все свое дорогое время, несмотря на то что Лида училась заочно, на что требовалось много времени. Но, несмотря на все это, она максимум внимания уделяла мне, как раненому. Что говорить, Лида — человек очень хороший.

21 января 1944 г.

В 9.00 тов. Федоров позвал меня к себе и сказал, что вместе с начальником штаба тов. Рвановым нужно поехать к тов. Карасеву, так как он просит тебя как друга. Через полчаса я вместе с Дмитрием Ивановичем выехал к тов. Карасеву. Соединение тов. Карасева дислоцируется в с[еле] Седлище — 18–20 км от нашего лагеря. Прибыли на место в 15.00, встреча была очень теплая — мы поцеловались с Карасевым Виктором Александровичем (командир соединения партизанских отрядов), с Филоненко Михаилом Ивановичем (комиссар), с Козловым Яковом Александровичем (полковник) и другими друзьями. Тов. Карасев, Филоненко и Козлов рассказывали о том, как они со своим отрядом выполнили серьезное задание правительства юго-западнее Житомира — поймали из глав[ной] ставки Гитлера генерала-полковника и доставили его в г[ород] Киев. При этом было потеряно 150 человек партизан. Карасевцы вели бой с 15-ю танками и бронемашинами. Несмотря на тяжелые бои, карасевцы выполнили свое боевое задание. Они также рассказывают, как их встречали тов. Ватутин[411] и тов. Хрущев.

22 января 1944 г.

В 4.00 утра прибыл в расположение своего лагеря. По дороге случилась небольшая беда — обломались санки, не доезжая с[ела] Угриничи. Санки с боеприпасами пришлось оставить, а самому, вместе с Дмитрием Ивановичем, уехать в лагерь. По дороге было много происшествий, чуть не выдрал себе глаз.

Сегодня прибыла диверсионная группа с железной дороги Минск — Брест, группой командовал тов. Широков и политрук взвода, тов. Кравченко. Группой пущено под откос два вражеских эшелона. Один из них 13 января 1944 г. в 23.00 восточнее ст[анции] Нагоры. Подорван эшелон с военным грузом: разбит паровоз и 3 платформы с грузом. Второй эшелон — 18 января 1944 г. восточнее ст[анции] Янов — с вооружением. Разбит один паровоз, 20 крытых вагонов и 8 платформ с пушками.

Сегодня получил информацию от тт. Зубко и Ганжи, которая ничего не стоит, поэтому пишу письмо следующего содержания:

«Тов. Зубко и Ганжа! И на сегодняшний день вы не сделали настоящего большевистского вывода из моих указаний и предупреждений. Самый главный недостаток в вашей работе — это отсутствие оперативности, повторяю — отсутствие оперативности, отсутствие настоящей агентуры, отсутствие связи с нашими действующими диверсионными группами и т. д. Короче говоря, не умеете или не хотите использовать все то, что имеется в вашем районе действия. Полученная от вас информация [от] 22 января 1944 г. говорит о том, что вы не знаете, что делается в районе вашего обслуживания.