Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль
Сэмюэл попросил Пинхаса зайти к нему, и показал телеграмму.
— Я дал тебе почитать, чтобы ты понял, что думает Уинстон о наших проблемах, — сказал Герберт. — Обрати внимание, как он в контексте происшедших событий пишет о твоих проектах. Для него и Британии они являются также инструментами имперской политики.
— Я делаю всё необходимое, Герберт. Ещё много работы в Лондоне с адвокатом и сотрудниками министерства колоний.
— Я знаю, Пинхас. И желаю тебе успеха.
Рутенберг видел, как изменилось после майских беспорядков отношение Верховного комиссара к еврейскому ишуву, как он стремился успокоить арабов и пошёл на серьёзные уступки. Он был убеждён в том, что свои намерения, когда прибыл в Эрец-Исраэль, Сэмюэл, либерал и прагматик, не изменил. Рутенберг старался представить себя на его месте в этом сложном клубке проблем, с которыми он столкнулся в стране. Он уважал и хорошо его понимал, ценил искреннюю заинтересованность в его проектах и готовность к деловому сотрудничеству.
Сразу после отъезда министра колоний Сэмюэл вызвал Рутенберга к себе.
— Пришло время, Пинхас, составить текст соглашения о концессии. Начнём завтра с утра. Приглашены мои ведущие специалисты и юридический советник.
— Благодарю Вас, господин Верховный комиссар. Я тоже сделал кое-какие наброски.
— Мы обо всём поговорим, — произнёс Герберт.
На другой день в просторном кабинете Сэмюэла собралось несколько человек, сотрудников ведущих отделов администрации.
— Давайте вначале обсудим концессию на Ярконе, — предложил Сэмюэл. — Принципы формулировки договора применим потом и к предприятию на Иордане.
Присутствующие одобрительно закивали. Рутенберг зачитал составленный им текст. Все внимательно слушали.
— Год назад я передал Рутенбергу крупный подряд на строительство дороги Цемах — Рош-Пина, — сказал Макдональд, давний приятель Рутенберга, возглавлявший отдел общественных работ ещё в военной администрации. — Он прекрасно справился и как управляющий, и как инженер. Концессия, которую мы обсуждаем, может быть передана только в одни руки. Я убеждён, Рутенберг справится с такой работой. Кстати, он сейчас очень дельно выступил.
— Несомненно, сэр, Рутенберг — человек, хорошо подготовленный к работам такого масштаба, — согласился Сэмюэл. — В этом уверен и министр колоний. Теперь о тексте соглашения. Необходимо разделить текст на параграфы. Очевидно, для выполнения концессии должна быть создана компания. Поэтому одним из параграфов будет посвящён ей. Кроме того, важны также и экономические аспекты концессии.
— Компания, господин Верховный комиссар, без уставного капитала функционировать не способна, — заметил экономист. — Владелецу концессии предстоит мобилизовать значительные средства и сделать это в реальные сроки.
— Я отдаю себе отчёт в серьёзности проблем, которые придётся решать, — произнёс Рутенберг. — Я уже получил принципиальное обещание от барона Эдмона де Ротшильда. Американские евреи тоже готовы финансировать мои предприятия.
— Хорошо. Значит, есть большие шансы, что компания будет создана, — заключил Сэмюэл. — Я, как комиссар, заинтересован в прибыльности её, так как часть прибылей должна быть направлена в различные отрасли хозяйства страны.
— Это справедливый подход, — согласился экономист. — Так делается во многих странах мира. — Думаю, что при десяти процентах доходности можно будет это реализовать и направить средства на улучшение сферы услуг и на снижение цены электроэнергии для потребителей. Но владельцу концессии необходимо предоставить льготы или вообще освободить его от уплаты налогов.
— Об этом надо ещё подумать, — усомнился Верховный комиссар. — Но моя администрация обяжется не взимать таможенные пошлины с приборов и материалов, которые будет импортировать компания в Эрец-Исраэль для строительства предприятий.
— Я считаю экономически целесообразным электрификацию железной дороги Яффо — Иерусалим, — сказал Рутенберг. — Я обратился за советом к сэру Джону Снэллу, известному и уважаемому специалисту министерства колоний. По его мнению, цены на уголь и огромные суммы, которые потребуется инвестировать в подготовку железной дороги, говорят о необходимости её электрифицировать.
— У меня нет возражений, — сказал Сэмюэл.
— И ещё один важный вопрос, о котором я сегодня уже напоминал. У меня, как будущего владельца концессии, должно быть право отчуждения участков, требующихся для строительства станции.
— Я рекомендую министру колоний предоставить Вам такую возможность, — заявил Верховный комиссар.
Молодой секретарь Хью, выпускник известного Оксфордского колледжа, вёл протокол. Часа через полтора все вопросы были обсуждены. Сэмюэл поблагодарил всех участников заседания и взял у Рутенберга предложенный им текст. Вместе с секретарём и юридическим советником он составил проект соглашения о концессии. Его утвердили как проявившие готовность к сотрудничеству местные арабские власти, так и члены Сионистской комиссии. 1 мая Сэмюэл послал текст Черчиллю в Лондон, рекомендуя принять его за основу, чтобы не тормозить начало строительства. Уже на следующий день он вынужден был прервать работу над формулировкой концессии на Иордане — беспорядки в Яффо и других поселениях потребовали от него решительных действий. Но к концу мая администрация составила также текст по большой концессии и отправила его в министерство колоний.
В день рождения короля Великобритании в начале июня Сэмюэл выступил в Иерусалиме с речью, вызвавшей протест руководства Всемирной сионистской организации. Вейцман и его соратники увидели в ней поворот в политике национального дома, отступление от обещаний, данных еврейскому народу, и желание умиротворить палестинских арабов. Их опасения вскоре подтвердились.
Каждое утро по пути на работу Рутенберг покупал в киоске свежие газеты. В тот день он прочитал заметку, что 14 июня Черчилль выступил с речью в палате общин британского парламента. Вначале она вызвала у него недоумение. Он хорошо знал министра и
