Николай Пржевальский - Путешествия в Центральной Азии

Любимую пищу того же тигра составляют кабаны, затем коровы и бараны местных жителей. Если скот загнан на ночь в глиняную или тростниковую загородь, то описываемый зверь нередко забирается туда и вытаскивает свою добычу. Кроме того, тигр изредка ловит маралов, а при голоде – зайцев, даже молодых гусей и уток. Слышали мы также, что в желудке экземпляров, убиваемых летом, случалось находить рыбьи кости. С пойманной добычей тигр нередко сначала играет, подбрасывая ее вверх и в стороны, как то делают домашние кошки. Если добыча слишком велика, например лошадь или бык, то зверь оставляет ее на месте излова; в противном случае утаскивает и прячет в гущине. За исключением сильного голода, тигр не приступает тотчас же к еде, но дает трупу остынуть. Приходит его есть или на закате солнца (вдали от жилья), или, гораздо чаще, ночью; к остаткам возвращается и в следующие ночи, если их не успеют дочиста съесть волки; падали вовсе не трогает.

По общим отзывам туземцев Восточного Туркестана, на людей тигр здесь не нападает даже при голоде; встретив же человека, обыкновенно делает вид, будто его не замечает, и потихоньку отходит в сторону. Будучи раненным, зверь бросается на стрелка, схватывает его за что попало зубами и теребит лапами. Лобнорские охотники говорят, что тигр вообще мало вынослив на рану и иногда бывает убит одной пулей их малокалиберных фитильных ружей. Однако эти охотники лишь в исключительных случаях стреляют описываемого зверя, да и то обыкновенно из безопасной засадки или если случится загнать его в воду. Всего же чаще здесь отравляют тигpa (челебухой) на задавленной им скотине.

Голос царственного зверя – отрывистый, довольно громкий, неприятный звук, иногда повторяемый несколько раз сряду. Впрочем, тигр издает свой голос редко, обыкновенно рассердившись, например, когда ушла добыча. Ранней весной тигрица щенит от двух до четырех, реже – до шести котят; в последнем случае, как замечают туземцы, сама мать съедает двух своих детенышей. Молодые остаются при матери, пока порядочно подрастут и научатся сами ловить добычу.

Мне лично при многократных охотах за тиграми как в Восточном Туркестане, так и в Уссурийском крае ни разу не удалось даже выстрелить по этому зверю. Отыскать его днем без большой облавы – дело редкого случая. Тем более, что тигр, о котором, как известно, без числа рассказываются всякие страхи, в действительности весьма боится охотника и обыкновенно старается уйти незамеченным. Приходилось мне также несколько раз караулить описываемого зверя ночью, но опять-таки безуспешно. Хотя подобный способ охоты более верный, но и более опасный, ибо даже в лунную ночь невозможно быть уверенным в меткости выстрела.

Вот несколько случаев, сообщенных нам лобнорскими охотниками об их охотах за тигром.

Однажды этот зверь задавил на Лоб-норе корову. Возле нее тотчас были насторожены четыре лука со стрелами. Ночью, когда тигр пришел к своей добыче, одна из стрел попала в переднюю часть его тела и увязла там. Зверь убежал. Утром следующего дня местный охотник случайно набрел на след раненого тигра и отправился его отыскивать. Пройдя немного, он увидел зверя, лежавшего в тростнике. Не успел еще стрелок поставить свое фитильное ружье на сошки, как тигр бросился к нему и схватил за левую руку. По счастью, стрела, сидевшая в ране, случайно уперлась в грудь несчастного своим свободным концом и через это, вероятно, причинила зверю столь сильную боль, что он тотчас оставил охотника, даже не переломив ему руки. Больной пролежал с полмесяца и выздоровел.

Несколько лет тому назад в деревне Ахтарма на Тариме тигр повадился каждую ночь таскать баранов из загона. Наглость зверя дошла до того, что однажды он забрался в загон уже утром, когда скот еще не был выпущен, задавил барана и, вероятно, от голода принялся тотчас его есть. Двое таримцев с ружьями прибежали к загону. Тигр, увидав людей, кинулся на них, схватил одного за голову и оторвал ее. Другой охотник тем временем успел скрыться.

Однажды таримцы положили отраву в задавленную тигром корову. Зверь ночью съел отравленное мясо и ушел. Двое охотников – отец с сыном – пошли утром его следить. Близко набрели они на одуревшего, однако еще живого тигра, но не успели выстрелить, ибо он бросился на охотников, схватил ближайшего, именно отца, зубами и обнял лапами. Видя неминуемую гибель своего родителя, сын со всего размаха ударил зверя по спине длинным и увесистым ружьем. Получив сильный удар и ранее того ошеломленный отравой, тигр оставил жертву и скрылся в тростнике, где вскоре издох. Измятый же охотник, несмотря на сильные раны, выздоровел, хотя и болел довольно долго.

Иногда лобнорцы устраивают на тигра облавы. Однажды при такой облаве шесть человек стрелков разместились на узкой прогалине между тростником. Сначала все храбрились, но когда дело стало близиться к развязке, то, по собственному потом признанию, сильно трусили. Один из тех же стрелков убоялся до того, что, несмотря на холод (дело было зимой), снял халат и повесил его повиднее на тростник, рассчитывая, что тигр бросится на этот халат вместо человека. Несколько загонщиков были посланы кричать с противоположной стороны тростниковой площадки. Спугнутый тигр неслышно (был ветер) подошел к самым охотникам, как раз к тому месту, где висел халат, и в один мах перепрыгнул прогалину, занятую стрелками. Никто из них стрелять, конечно, не успел; халат же во время прыжка зверя свалился на землю. Увидев это, фланговые охотники, не знавшие о подобном ухищрении своего товарища, думали, что тигр смял его под себя и с испугом прибежали на помощь. Окончилась эта история общим хохотом, тигр же ушел благополучно.

Однажды лобнорцы застали тигра в тростнике, окруженном со всех сторон водой, так что зверю, куда бы он ни направился, приходилось плыть. Несколько охотников засели на противоположной стороне воды; другие пугнули тигра, который, нужно заметить, очень хорошо плавает. Зверь как раз поплыл на стрелков. Последние, увидав это, до того испугались, что вовсе не думали стрелять; один же спрятался в воду вместе со своим ружьем. Тигр переплыл пролив и ушел в тростник. В другой раз осенью лобнорцы загнали тигра в холодную воду, изморили его там на лодках и убили.

По словам тех же лобнорцев, весной и осенью, когда проваливается лед, тигр весьма боится по нему ходить, держится где-либо в одном месте, питаясь кабанами, если они есть, а то и голодая до полного замерзания или вскрытия воды.

7 октября мы вышли на берег Тарима и тотчас же переправились в несколько приемов на другую его сторону на плашкоуте, выстроенном еще при Якуб-беке. Переправа эта находится как раз возле того места, где реки Яркендская и Аксуйская сливаются между собой. Первая притекает от юго-запада, с ледников Мус-тага; вторая – от северо-запада, с ледников Тянь-шаня. Хотя Аксуйская река гораздо короче Яркендской, но при устье многоводней и идет двумя рукавами по плесу в полверсты или более шириной. Яркендская же река здесь не имеет такого широкого плеса, зато, как говорят, глубже.