Владимир Голяховский - Путь хирурга. Полвека в СССР

В 1967 году спортсмен почти потерял ногу, в Москве его лечили неправильно. Я направил его в г. Курган к малоизвестному тогда Илизарову. Тот спас ногу своим методом, и Брумель прыгал опять. 1974 год

После операции я объясняю студентам по рентгеновским снимкам, что было сделано. 1975 год На обходе больных с врачами клиники рассматриваем рентгеновские снимки Заседание коллектива кафедры в моем кабинете в 1973 году. Слева направо: парторг Михайленко, я — заведующий, доцент Бурлаков, аспирант Артёмов, ассистенты Печёнкин, Валенцев, Лукин и Косматое В посольстве Чехословакии в Москве. Посол (слева) вручает мне почетный подарок — набор хирургических инструментов, изготовленных по передовому швейцарскому образцу.

Таких инструментов в России не производили. Потом коммунисты обвинили меня в том, что я оперирую иностранными инструментами. 1974 год

У себя дома в Нью-Йорке

— Не там щупала, — вставил милиционер.

— Я ему, окаянному, и в рот заглядываю, потому что деньги во рту уносил. Я так полагаю, что это он кольцо от меня спрятать хотел…

Милиционер привел ее мужа. Шел он осторожно, ладошкой придерживал срамное место, перевязанное и на поддерживающей марле.

— Ну, пьянь окаянная! — накинулась она на него. — Кольцо мое обручальное продать хотел? Говори, слизняк сушеный — зачем кольцо на х. й надел? Вы извините, — повернулась к нам и поднесла к его лицу кулак величиной со всю его голову. Муж повесил эту голову, и я подумал, что ему придется не только член, но и голову держать на подвязке.

— Ну, скажешь ты или нет?!

Он забормотал, обращаясь к нам:

— Как же иначе пронести, ежели она по всему по мне лазит, обыскивает перед уходом? Только вот в штаны еще не залазила. Так я и решил: надену кольцо на х. й и пронесу. А оно, вишь ты, не снималось никак, словно прилипло. Я, конечно, выпил с горя сперва пол-литру, а дальше не помню.

Милиционер принес распиленное кольцо:

— Распишитесь в получении, гражданочка.

Вся в слезах, она поставила на протоколе корявую подпись, схватила за шиворот своего мужа-воришку и поволокла к выходу. Милиционер философски заметил:

— Теперь она ему член оторвет, чтоб неповадно было. Говорил я, что лучше было ему член отрезать, тогда бы кольцо целым осталось.

Научно-информационный отдел

Меня удивил неожиданный приезд в клинику ректора Белоусова и проректора Лакина.

— Слышали, что главный врач вас пускать не хотела, в партийном комитете говорили.

Значит, ассистентская жалоба посеяла семена разговоров и подозрений.

— Сначала не хотела, потом сама вынужденно пригласила.

— Сама? Как это получилось?

Я объяснил. Они прошлись по коридорам, заглянули в учебные комнаты. На стенах развешаны десятки моих плакатных рисунков для преподавания, я рисовал их к лекциям.

— Нарисовано хорошо. Но зачем сами рисовали — ведь есть напечатанные?

— У каждого лектора свои подходы к темам. Стандартные изданные меня не устраивают.

— Да, я слышал, что студентам ваши лекции нравятся.

Потом Белоусов долго и с любопытством осматривал вытрезвитель. Он был фанатик строительного дела, сам занимался постройкой нового института. Его интересовало все, относящееся к строительству:

— Сами построили? И вы, профессор, кирпичи укладывали?

Понравился ему и мой кабинет:

— Солидно устроились, прочно.

Перед отъездом ректор собрал всех ассистентов:

— Мне на кафедре все понравилось. Видно, что у вас хорошее хозяйство. А вы жаловались. Теперь я сам все видел и могу сказать, что надо прекратить дрязги и работать дружно.

Ассистенты выслушали хмуро.

Уже у выхода Белоусов взял меня под руку и прошептал на ухо:

— Знаешь поговорку: «оглянись вокруг себя, не е. ет ли кто тебя»? Будь с ними осторожен!

Он знал, что говорил. В институте процветали дрязги и интриги. Белоусов был в антагонизме с профессорами, особенно из стоматологического факультета. Его главной заботой была стройка будущего института, а им казалось, что он ущемляет их интересы. И они писали жалобы. Поэтому на заседаниях ученого совета и на ректорских совещаниях он постоянно с ними спорил и кричал.

Вскоре после того визита Белоусов дал мне еще новое задание:

— Хочу поручить вам организацию отдела… как это называется? — он заглянул в бумагу на столе. — Да, вот — Отдел научной информации. Честно скажу, я никак не могу понять — что это такое, зачем оно нужно? Но министерство прислало приказ организовать такой отдел в каждом институте. Вы и писатель, и художник, и организатор хороший, поэтому я вас назначаю. Будете заведовать на общественных началах. Вот инструкция министерства.

Как я ни был занят работой в клинике, отказываться и возражать было бесполезно. Ректор выбрал меня для выполнения непонятной ему интеллектуальной задачи, это означало признание моей интеллигентности.

Сочетание слов «научная информация» было новостью в России в 1970-е годы. Белоусов, типичный кабинетный бюрократ, далекий от научных проблем, не мог их понять. В его лексиконе слова «наука» и «информация» применялись редко. Но и для меня задача отдела научной информации была неясна. Научные работники всегда сами добывали себе нужную им информацию — выискивали в библиотеках. Для перевода иностранных статей там были переводчики или они нанимали их. Если я организую этот отдел, то кого из ученых, как и в чем он должен информировать? Для полноценной информации нужны люди со знанием иностранных языков, чтобы переводить ее на русский. Таких мало, языки по всей стране изучались плохо. Переводчиков нужно находить и им надо платить. А фондов Белоусов не дал, он просто рапортовал в министерство, что отдел организован, — и забыл про него. Министерство удовлетворилось, им нужна была только бумага-подтверждение. Они стали присылать в отдел все больше инструкций. А на самом деле весь отдел был только один стол, выделенный в канцелярии ректората.

Первой сотрудницей стала Фернанда Фернандовна Власова, испанка. В 1937 году ее с двумя братьями и сестрой прислали в Советский Союз родители-республиканцы. Тогда для спасения от начавшейся в Испании гражданской войны привезли тысячи детей. Фернанде за сорок, она врач по образованию, замужем за русским журналистом, знала испанский и французский. Связи с Испанией у нее не было — там еще правил фашистский диктатор Франко. Что случилось с оставшимися там ее родителями, она не знала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});