Вольдемар Балязин - Романовы. Семейные тайны русских императоров

Сестры Долгоруковы с самого начала оказались в числе наиболее красивых воспитанниц, хотя были не похожи друг на друга — Катенька была шатенкой с лицом цвета слоновой кости, Машенька — ярко выраженной блондинкой, с лилейным цветом кожи и привлекательной соразмерной полнотой. Увидев восемнадцатилетнюю Катю, Александр влюбился в нее, как бы это банально ни звучало, с первого взгляда. Александр доверил свою сердечную тайну фрейлине Вареньке Шебеко и стал посылать с нею сестрам Долгоруковым сладости и фрукты. Его выбор посредницы объяснялся тем, что Шебеко и раньше выполняла некоторые деликатные его поручения, и тем, что начальница Смольного института, мадам Леонтьева, была родственницей Шебеко. Леонтьева, конечно же, догадывалась о происходящем, но не только не препятствовала, но и всячески способствовала зарождению и развитию романа.

Вскоре после визита Александра Катенька простудилась, и ее положили в смольнинскую больницу, в маленькую отдельную палату. Шебеко провела царя к больной. Александр, конечно же, сохранял инкогнито, и в тот день визитер и больная впервые остались наедине. Как ни была Катенька наивна, она все же догадалась, что очень нравится императору. После его ухода она верила и не верила этому и не знала, что делать.

А Вера Шебеко поехала к матери Кати и Маши, нашла ей приличную квартиру, оплатила ее и еще дала денег княгине, сказав, что помощь исходит от царя, но одновременно попросила сохранить все в тайне, чтобы в городе не возникло никаких кривотолков. Шебеко даже сказала, что это — семейное счастье Вишневских, подчеркивая девичью фамилию княгини Веры, чей прапрадед, полковник Вишневский, привез в Петербург пастушка Алешу Розума, ставшего фаворитом, а потом и мужем императрицы Елизаветы Петровны — графом Алексеем Григорьевичем Разумовским. Едва ли княгиня Долгорукова усмотрела в последней фразе намек на Катю, но она не могла не понять, что ее дочь очень нравится императору. Что же касается Кати, то она была истинная, эталонная смольнянка, чьим идеалом была онегинская Татьяна, и девушка оставалась чистой, целомудренной, неприступной, чем еще более разжигала страсть Александра, не устававшего твердить ей о своей пламенной и нежной любви.

А Шебеко смотрела далеко вперед и рассчитывала, что царь тем быстрее добьется успеха, чем раньше Катя оставит Смольный. Ловкая фрейлина стала все чаще пугать Катю необычайною сложностью предстоящих выпускных экзаменов и посоветовала подать заявление о выпуске из Института без экзаменов в связи со слабым здоровьем. Леонтьева, конечно же, пошла навстречу и разрешила девушке оставить Смольный. Катя перебралась к матери, чем сильно обрадовала Александра, который теперь надеялся на содействие княгини Долгоруковой в благоприятном для него развитии романа. Однако посещения царем Кати в квартире ее матери тоже были не очень для него приемлемы, тем более что отношения между Александром и его возлюбленной по-прежнему оставались платоническими и делать из квартиры «гнездышко любви» было еще рано. Решено было назначить местом встреч Летний сад, где Александр любил отдыхать после приемов и докладов. А Вера Шебеко обещала будто бы невзначай привести туда Катю. Так впервые Александр и встретил княжну в Летнем саду после выхода ее из Смольного.

Царь был великий ценитель красоты, подлинный эстет и большое значение придавал месту свиданий. В то время Летний сад был одним из самых прелестных мест Петербурга, утопавший в диковинных декоративных деревьях из царских оранжерей. Был конец весны, и вокруг цвели сирень, жасмин и жимолость, благоухали тюльпаны, нарциссы и гиацинты. По обеим сторонам одной из аллей цвели розы, другую аллею обрамляли левкои. В фонтане плавали золотые рыбки, а между деревьями белели античные мраморные статуи, создавая атмосферу изысканной и классической красоты. Застенчивая и невинная молодая красавица была здесь подобна юной весталке — жрице языческой богине Весты, обреченной на целомудрие. Она была и столь же, как весталки, невозмутима, и совершенно спокойна, что сбивало с толку ничего не понимающего Александра, перед которым почти все терялись, волновались, заискивали и искали протекции. И это ее спокойствие еще больше раздувало в нем огонь страсти. Наконец, благодаря настойчивым разъяснениям Шебеко и матери, Катя поняла, что она должна хоть немного пойти навстречу царю и дать ему хотя бы маленькую надежду на то, что все со временем переменится.

А между тем постоянные посетители Летнего сада приметили статного и красивого пожилого сановника, в одно и то же время гулявшего с хорошенькой молоденькой барышней, и, чтобы не искушать судьбу, Варвара Шебеко предложила перенести свидания на острова — Елагинский, Крестовский или Каменный, — где их еще ни разу не видели. Так они и сделали и продолжали встречаться до самого конца 1865 года, а после того и всю зиму 1866-го. Постепенно Катя привыкла к императору, но ее страшно смущало то, что Александр Николаевич был, ко всему прочему, на тридцать лет старше ее, и это тоже мешало восемнадцатилетней княжне чувствовать себя естественно. Потому-то и находилась она в смятении вот уже несколько месяцев и вела себя очень скованно и смущенно, соглашаясь лишь на невинные прогулки. Однако раз от разу ей становилось все легче, и Александр чувствовал это и радовался, что лед скованности быстро тает.

Оставаясь одна, Катенька все чаще вспоминала Александра, сорокасемилетнего императора, о котором в том самом 1865 году французский поэт Теофиль Готье написал следующее: «Волосы государя были коротко стрижены и хорошо обрамляли высокий и красивый лоб. Черты лица изумительно правильны и кажутся высеченными скульптором. Голубые глаза особенно выделяются благодаря коричневому тону лица, обветренного во время долгих путешествий. Очертания рта так тонки и определенны, что напоминают греческую скульптуру. Выражение лица, величественно-спокойное и мягкое, время от времени украшается милостивой улыбкой».

И все же княжна не сразу полюбила его. Это случилось после того, как однажды при встрече царь показался ей несчастным и нуждающимся в ее поддержке, в ее жалости и сострадании. Именно эти чувства поначалу определили перемену в ее отношении к Александру, и, почувствовав, что она необходима этому человеку, именно человеку, а не царю, Екатерина Михайловна совсем по-другому взглянула и на самое себя, ощутив, что она не вчерашняя инфантильная смольнянка, а женщина, готовая к состраданию и самоотверженности.

Первое покушение

4 апреля 1866 года, в четвертом часу дня, император Александр прогуливался в Летнем саду. Окончив променад, он вышел за ворота, где стояла его коляска, и только собрался сесть, как вдруг возле него появился молодой мужчина и направил пистолет прямо в грудь государя. Как только неизвестный выхватил револьвер, один из стоявших возле него зевак сделал резкое движение рукой. Потом утверждали, что он ударил стрелявшего по руке.