Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры - Людмила Ивановна Сараскина
Да и первые отклики критиков на «Дневник» были раздраженными, недоумевающими, насмешливыми.
«Вот ваш “Дневник”… Чего в нем нет?И гениальность, и юродство,И старческий недужный бред,И чуткий ум, и сумасбродство,И день, и ночь, и мрак, и свет.О Достоевский плодовитый!Читатель, вами с толку сбитый,По “Дневнику” решит, что вы —Не то художник даровитый,Не то блаженный из Москвы»40.Но как же ошибся в своих оценках поэт-сатирик Дмитрий Минаев! Читатели не были сбиты с толку. Читатели – школьные учителя, студенты, священники, чиновники, представители образованного общества – как раз-таки всё поняли. Солидарно поняли, что это «не хроника событий, а глубоко продуманное, авторитетное, руководящее слово веского общественного деятеля по поводу таких явлений текущей жизни, значение которых понятно только высшим умам, и тогда принялись читать его с возрастающим все более и более интересом»41.
Здесь уместно озадачиться вопросом: можно ли говорить о словесном творчестве в Интернете, чаще всего принципиально анонимном, как о продуманном, авторитетном, ответственном? Пишут ли свои посты и свои комменты блогеры, которые обладают общественным статусом и тем более высшим умом? Ответ очевиден: блогосфера – это территория, где пишут все, обо всём и всё, что угодно. Исследователь блогосферы утверждает: «Если успех “Дневника писателя” у читателей обусловлен авторитетом Достоевского и его талантом, то ни то, ни другое практически не имеет значения в Интернете, поскольку ваша публикация мгновенно найдет своего читателя не по показателю компетентности источника, а по тематике, обозначенной в нескольких словах в поисковой строке»42.
И в самом деле, успех «Дневника писателя» у массы читателей обеспечивался прежде всего личностью писателя, жизненный путь которого был известен, выдающиеся романы которого с волнением прочитаны, право говорить с аудиторией от первого лица и «поверх барьеров» заслужено. «Контингент читателей “Дневника писателя”, – вспоминал М.А. Александров, – составлялся главным образом из интеллигентной части общества, а затем из любителей серьезного чтения всех слоев русского общества. К концу первого года издания “Дневника” между Федором Михайловичем и его читателями возникло, а во втором году достигло больших размеров общение, беспримерное у нас на Руси: его засыпали письмами и визитами с изъявлениями благодарности за доставление прекрасной моральной пищи в виде “Дневника писателя”. Некоторые говорили, что они читают его “Дневник” с благоговением, как Священное писание; на него смотрели одни как на духовного наставника, другие как на оракула и просили его разрешить их сомнения насчет некоторых жгучих вопросов времени. А Федор Михайлович любовно принимал этих своих клиентов и беседовал с ними, читал их письма и отвечал на них…»43.
Об опыте общения с читателями «Дневника писателя» Достоевский рассказывал и сам – в письме С.Д. Яновскому: «Голубчик Степан Дмитриевич, Вы не поверите, до какой степени я пользовался сочувствием русских людей в эти два года издания. Письма ободрительные, и даже искренно выражавшие любовь, приходили ко мне сотнями. С октября, когда объявил о прекращении издания, они приходят ежедневно, со всей России, из всех (самых разнородных) классов общества, с сожалениями и с просьбами не покидать дела. Только совестливость мешает мне высказать ту степень сочувствия, которую мне все выражают. И если б Вы знали, сколькому я сам научился в эти два года издания из этих сотен писем русских людей» (29, кн. 1: 179).
Стоит напомнить, что читатели, славшие Достоевскому письма, подписывали их своими подлинными именами, фамилиями и оставляли свои реальные обратные адреса – они, так же, как и автор «Дневника», не скрывались за псевдонимами или буквенными инициалами («ников» тогда еще не знали и не ведали). Общение на равных подразумевало исчерпывающую открытость и доверительность, хотя все выпуски «Дневника писателя» подвергались цензуре, так что Достоевскому приходилось отстаивать в цензурном комитете те или иные свои материалы44.
«Достоевский-публицист, – констатирует исследователь блогосферы, – современен и своевременен, а именно тот и другой компоненты в культурологических и социальных аспектах – неотъемлемые условия для сетевой публикации любого рода. Если сетевая публикация дает нам понять, что за данным текстом стоит личность (которая не обязательно тождественна его реальной личности и уж тем более его имени) и сам текст отвечает нормам элементарной грамотности, он уже автоматически приобретает минимальный шанс на если не бессмертие, то сравнительно долгую, а иногда и вполне плодотворную “жизнь”»45.
Ему вторит восторженный блогер: «Фёдор Михайлович несомненно потряс бы всю блогосферу живи он в наше время! Именно его “Дневник” (из всех произведений Достоевского) вызвал в свое время огромный поток писем! В высшей степени, это был незаурядный человек!»46.
В ходе XVI симпозиума Международного общества Достоевского, который проходил в Университете Гранады (Испания) в июне 2016 года, возник вопрос, что написал бы Достоевский, живи он в современном мире. «Более всего аплодировали ответу, в котором утверждалось, что Достоевский был бы блогером»47. Впрочем, в это утверждение иные скептики-психиатры вносят существенную поправку: «Достоевский, наверное, сейчас оказался бы среди блогеров, известных лишь узкому, “маргинальному” кругу ценителей»48.
Конечно, усматривать историческую преемственность между современной сетевой публицистикой и «Дневником писателя» Достоевского, видеть прообраз «Живых Журналов» в уникальном писательском моножурнале, – сомнительная гипотеза. Но даже если здесь налицо ложная генеалогия и фантомное родство, сам факт огромной притягательности для блогосферы таких литературных вершин, как публицистика Достоевского, сам этот факт отраден и многообещающ – он может означать, что каждый блогер рано или поздно осознает необходимость все же быть личностью, создавать свои блоги, во-первых, в открытом режиме, во-вторых, вести их грамотно и ответственно, понимая, что право говорить с публикой от первого лица надо заслужить, как заслужил его Достоевский. Он, повторю, стал вести «Дневник», когда в его высоком писательском статусе никто более не сомневался. У современных блогеров, особенно у тех, кто прячется под никами и настаивает на обязательной анонимности, нет реальных биографий, нет завоеванного профессией авторитета.
Между публичностью, о которой сказал поэт: «Позорно, ничего не знача, / Быть притчей на устах у всех», и публицистикой, где действует императив «Не могу молчать!», дистанция огромного размера. Публицистика, особенно если она подразумевает мгновенный контакт с читателем и ожидание столь же мгновенного отклика, осмысленна и плодотворна лишь тогда, когда пишущий сердечно
