Омар Брэдли - Записки солдата

Левее 6-й танковой армии СС противника, действовавшей на направлении главного удара, параллельно ей наступала 5-я немецкая танковая армия, которая переправилась через Маас между Динаном и Намюром и затем двигалась на север к Брюсселю, прикрывая левый фланг и тыл армии Зеппа Дитриха.

Южнее заново сформированная 7-я армия должна была прорваться через массив Эйфель, форсировать реку Сюр с задачей прикрыть южный фланг ударной группировки на территории Люксембурга, простирающейся от долины Мозеля на германской границе до расположенного в горной местности города Динан на Маасе.

Немецкое командование считало, что Ходжес сможет сосредоточить крупные силы севернее наступающих немецких армий и ударить им во фланг. Поэтому фон Рундштедт расположил здесь 15-ю армию, которая должна была держать участок прорыва в Арденнах открытым. В задачи пехотных соединений Зеппа Дитриха входило только расчистить путь для танков, после этого они совместно с войсками 15-й армии занимали позиции, чтобы прикрыть участок прорыва с севера. Немецкое командование видело спасение только в стремительности наступления, поэтому в прорыв вводились одни танки.

Первоначально противник намеревался включить в состав группировки, выделенной для контрнаступления, от 25 до 30 дивизий. Однако к 16 декабря ему удалось каким-то чудом сосредоточить гораздо большее количество войск: во всех четырех армиях насчитывалось 36 дивизий. Среди них были четыре первоклассные танковые дивизии СС, входившие в состав 6-й армии Зеппа Дитриха. 5-я танковая армия Хассо фон Мантейфеля, действовавшая левее 6-й танковой армии, состояла из трех обычных танковых и четырех пехотных дивизий. Всего фон Рундштедт сосредоточил для наступления 600 танков.

Я не думал, что немцы смогут сосредоточить силы с такой поразительной быстротой, и недооценивал наступательные возможности противника. Но впросак попал не только я и командующие армиями, но также Монтгомери и Эйзенхауэр. В начале декабря наша разведка считала, что за рекой Рур сосредоточено 10 танковых дивизий противника. Одиннадцатая танковая дивизия и 6 пехотных дивизий располагались южнее на участке Арденн. Хотя в Арденнах было сосредоточено гораздо больше сил, чем было необходимо Рундштедту для обороны этого участка, мы ждали контрнаступления в направлении на реку Рур, не предполагая, что противник вынашивает гораздо более дерзкие замыслы. Мы знали, что он может выиграть бой на этом участке, но не могли предположить, что он располагает достаточными силами, позволяющими предпринять стратегическое наступление. Намерения противника попытать счастья в Арденнах только в том случае могли быть оправданы, если бы он ставил себе целью достижение таких стратегических объектов, как Антверпен и Льеж. В то же время если считать, что пределом честолюбивых замыслов противника могло быть только наступление местного значения с целью сорвать подготовку к наступлению с нашей стороны, то, по нашему мнению, мы могли успешно отразить все атаки без серьезного ущерба для нашего фронта.

Хотя мы и допустили ошибку в определении намерений противника, тем не менее оценка его возможностей была произведена довольно правильно. Последующие недели показали, что фон Рундштедту недоставало сил и средств для проведения стратегического наступления против столь мощной группировки, как наша. Более того, он настолько израсходовал свои резервы в Арденнах, что два месяца спустя, когда ему была поручена оборона фронта на реке Рейн, он уже не в силах был удержать этот важный речной рубеж. Стремясь отсрочить на несколько месяцев катастрофу, которая грозила ему на западном фронте, Гитлер невольно ускорил развязку.

В начале осени фон Рундштедт пришел к тому же выводу, что и мы. Он также считал, что у немцев недостаточно сил для проведения стратегического наступления, которое планировал Гитлер. Когда Гитлер раскрыл свой грандиозный план, фон Рундштедт выступил с контрпредложением начать наступление на Ахен и восстановить линию Зигфрида. Однако эта хитрость не увенчалась успехом. Гитлер грубо отверг предложение фон Рундштедта, заявив, что оно страдает отсутствием стратегической цели.

Однако, хотя ресурсы противника далеко не соответствовали притязаниям Гитлера, все же они по общему признанию были несколько больше, чем мы думали при оценке возможностей немцев. Типичным примером этого в то время может служить оценка наступательных возможностей немцев, данная Монтгомери 16 декабря в приказе по 21-й группе армий. Если бы мне в тот день предложили дать свою оценку, я не изменил бы ни одного слова у Монти, потому что его оценка полностью совпадала с моей.

В настоящее время противник перешел к обороне на всех фронтах. Его положение не позволяет начать крупную наступательную операцию. Более того, он должен любой ценой избегать маневренной войны. У противника нет ни транспортных средств, ни горючего, что необходимо для маневренной войны, кроме того, его танки не могут соперничать с нашими в маневренном бою.

Противник терпит поражение за поражением. Он сильно потрепан и понес большие потери в людях и технике. Мы ни в коем случае не можем ослабить наш натиск или позволить себе "передышку" на зимние месяцы. Нам необходимо продолжать наступление с тем, чтобы не дать противнику возможности оправиться и чтобы причинить еще большие потери. Наши действия будут затруднены распутицей, холодами, отсутствием авиационной поддержки в периоды плохой погоды и т. д. Но мы должны и в зимние месяцы продолжать упорные бои с противником.

Как только немцы отошли за линию Зигфрида, союзники начали испытывать недостаток в сведениях, получаемых от секретных агентов. Во Франции немцы сражались на территории вражеской страны, французские патриоты сообщали нам о передвижениях противника и укрывали наших агентов, заброшенных в его тыл. В Германии же, где противник был у себя дома, среди своего народа, нашими единственными информаторами здесь могли быть только предатели, а они встречались очень редко. В итоге широкий поток разведывательной информации, шедший к нам из немецкого тыла, превратился в тонкую струйку. Мы все больше и больше зависели от допроса военнопленных, данных войсковой и воздушной разведки.

Успех контрнаступления зависел в основном от внезапности, поэтому, сосредоточивая свои войска для контрнаступления в Арденнах, противник принял самые строгие меры по сохранению военной тайны. Все командиры, посвященные в планы операции, подписали обязательство хранить тайну. Какие бы то ни было намеки на подготовку к наступлению в переговорах по радио были воспрещены, письменная связь поддерживалась только через доверенных курьеров, и лицам, знающим о планах операции, было запрещено летать на самолете западнее Рейна. Войска должны были прибывать в районы сосредоточения в самый последний момент только в ночное время. Был отдан приказ на период подготовки операции отправить в тыл с передовых позиций всех солдат не немецкого происхождения. Для сохранения скрытности подготовки командные пункты армий должны были оставаться на своих старых местах, поддерживая обычный радиообмен. В довершение всего, с целью отвлечь наше внимание от Арденн, к северу перед фронтом армии Симпсона был развернут ложный штаб.