Александр Гумбольдт - Второе открытие Америки

Итак, мы использовали время для пополнения коллекции растений Куманы, для геогностического изучения восточной части полуострова Арая и для наблюдений над многочисленными затмениями спутников Юпитера, подтвердившими определения, полученные ранее с помощью других способов. Мы производили также опыты над необычайной рефракцией, испарением и атмосферным электричеством.

Привезенные нами с Ориноко животные вызывали большой интерес среди жителей Куманы. Капуцина из Эсмеральды (Simia chiropotes), столь похожего на человека выражением лица, и ночной обезьяны (Simia trivirgata), представительницы новой группы, на здешнем побережье раньше никогда не видели.

Мы предназначили их для зверинца Парижского ботанического сада, так как прибытие французской эскадры, потерпевшей неудачу при попытке захватить остров Кюрасао, неожиданно доставило нам великолепную возможность переслать животных на Гваделупу. Генерал Жанне и комиссар Брессо, представитель исполнительной власти Антильских островов, пообещали нам позаботиться об этом грузе.

Обезьяны и птицы издохли на Гваделупе; по счастливой случайности, шкура Simia chiropotes, которой больше нигде в Европе нет, несколько лет тому назад была переслана в Парижский ботанический сад, куда еще раньше доставили Couxio (Simia satanas) и Stentor, или ревуна, из каракасских степей (Simia ursina), изображения которых я привел в моем «Собрании зоологических и сравнительно-анатомических наблюдений».

Прибытие такого большого количества французских военных и высказывание ими политических и религиозных взглядов, не вполне совпадавших с теми, при помощи которых метрополии рассчитывают укрепить свою власть, вызвали большое волнение среди жителей Куманы.

Губернатор обращался с представителями французского командования с той вежливостью, какая диктовалась приличиями и тесными связями, соединявшими тогда Францию и Испанию. На улицах цветные толпились вокруг комиссара Директории, одетого в богатый, несколько театральный костюм.

Но так как люди с очень белой кожей тоже расспрашивали с нескромным любопытством всех, кто мог их понять, относительно того, каким влиянием в управлении Гваделупой пользуются при республике колонисты, королевские чиновники удвоили рвение, чтобы побыстрее снабдить маленькую эскадру.

Чужестранцы, похвалявшиеся тем, что они свободны, казались им докучливыми гостями; и в стране, все возрастающее благоденствие которой зижделось на контрабандных сношениях с островами и на своего рода свободе торговли, вырванной у правительства, я наблюдал, что испано-европейцы все еще превозносили до небес древнюю мудрость кодекса законов (leyes de Indias)[333], разрешавшую открывать гавани для иностранных судов лишь в крайних случаях аварий или бедствия.

Я упоминаю об этом контрасте между стремлением колонистов к переменам и косной недоверчивостью правителей, потому что он проливает свет на великие политические события, которые подготавливались издавна и повели к отделению от Испании ее колоний, или (как правильнее, пожалуй, было бы говорить) ее заморских провинций.

От 3 до 5 ноября мы снова провели несколько очень приятных дней на полуострове Арая, расположенном по ту сторону залива Карьяко напротив Куманы. Мы узнали, что индейцы время от времени приносят в город в большом количестве природные квасцы, найденные в соседних горах.

Образцы, которые нам показали, достаточно бесспорно свидетельствовали, что это был не алунит (квасцовый камень), похожий на горную породу из Тольфы и из Пьомбино, и не тонковолокнистые и шелковистые кристаллы соли щелочного сульфата глинозема и магнезии, какие выстилают трещины или полости в горных породах, а настоящие куски природных квасцов с раковистым или несовершенным листоватым изломом.

Нас обнадежили, что в сланцевой кордильере Маникуарес мы найдем месторождение квасцов. Столь необычайное геогностическое явление не могло не привлечь нашего пристального внимания. Брат Хуан Гонсалес и казначейский чиновник дон Мануэль Наварете, просвещавшие нас своими советами со времени нашего прибытия на здешние берега, поехали с нами в эту небольшую экскурсию.

Высадившись у мыса Каней, мы снова посетили древнюю солеварню, превратившуюся в озеро после вторжения моря, прекрасные развалины замка Арая и известняковую гору Баригон с ее труднодоступным западным склоном. Соленосная глина, с примесью горного масла и линзообразными кристаллами гипса, переходящая иногда в черновато-бурую глину, не содержащую соли, представляет собой весьма распространенную формацию на полуострове Арая, на острове Маргарита и на расположенной напротив части материка, близ замка Сан-Антонио в Кумане.

Весьма вероятно даже, что присутствие этой формации способствовало образованию трещин и разрывов, поражающих геогноста, когда он взбирается на одну из возвышенностей полуострова Арая. Кордильера этого полуострова, сложенная слюдяным сланцем и Thonschiefer, отделена на севере проливом Кубагуа от цепи гор острова Маргарита, имеющих сходное строение; на юге залив Карьяко отделяет кордильеру от высокой цепи известняковых гор материка.

Все промежуточное пространство некогда было, по-видимому, заполнено соленосной глиной; несомненно, в результате постоянных размывов волнами океана эта формация была унесена, и равнина превратилась сначала в озера, затем в заливы и, наконец, в судоходные проливы.

Рассказ о том, что произошло в самое недавнее время у подножия замка Арая при вторжении моря в старинную солеварню, форма лагуны Чакопата и существование озера в 4 лье длиной, почти разделяющего на две части остров Маргарита, представляют очевидные доказательства этих последовательных размывов.

В причудливой конфигурации побережья, в Морро-де-Чакопата, в маленьких Карибских островах и островках Лобос и Туналь, в большом острове Коче, в мысе Карнеро и в мысе Манглие также видят остатки перешейка, который, вытянувшись в направлении с севера на юг, соединял в древности полуостров Арая с островом Маргарита.

На последнем только чрезвычайно низкая полоса земли длиной в 3000 туазов и шириной по меньшей мере в 200 туазов соединяет на севере две группы гор, известных под названием Вега-де-Сан-Хуан и Маканао. Лагуна-Гранде на острове Маргарита имеет очень узкую горловину, открывающуюся к югу, и небольшие лодки переправляют arastrados, то есть волоком, через низкую полосу суши или северную плотину.

Хотя в настоящее время в этих местах вода как будто отступает от материка, все же весьма вероятно, что по прошествии веков – то ли вследствие землетрясения, то ли в результате внезапного подъема воды в океане – большой вытянутый в длину остров Маргарита разделится на два скалистых островка трапециевидной формы.