Олег Михайлов - Суворов

Розенберг Андрей Григорьевич (1739–1813) — генерал-поручик. Начинал службу солдатом. Участвовал в Семилетней войне, в экспедиции черноморского флота в архипелаг. В 1793 г. командовал войсками, расположенными в Крыму. В 1799 г. отличился в Итальянском и особенно Швейцарском походах Суворова, командуя русским корпусом. При переправе через р. По в неудачном бою, по выражению Суворова, «загнал себя в угол» и потерял более тысячи человек. «Как подчиненный, я виноват без оправдания», — писал он Суворову, выгораживая виновника великого князя Константина Павловича, который заставил Розенберга принять бой в заведомо невыгодных условиях. Суворов беседовал с великим князем наедине, и, когда Константин вышел от него, все видели его заплаканное лицо. Суворов пригрозил свите великого князя военным судом и Сибирью. Урок пошел впрок Константин Павлович вернулся из Итальянского и Швейцарского походов приверженцем Суворова. После этой неудачи Розенберг выиграл несколько важных сражений. 25 января 1800 г. заболевший Суворов сдал в Кракове войска Розенбергу и отправился в Брест.

Ростопчин Федор Васильевич (1765–1826) — граф, генерал от инфантерии, член Государственного совета, писатель. Сын орловского помещика, с детства записан в л. — гв. Преображенский полк. Учился в Лейпцигском университете. Заветнейшей его мечтой было служить у Суворова, что ему удалось осуществить. «Сколько рыб в Неве», — спросил полководец молодого поручика Ростопчина. Тот, не моргнув глазом, назвал первую пришедшую на ум цифру. Поле этого служил при Суворове, участвовал добровольцем в штурме Очакова. В 1792 г. зачислен в камер-юнкеры. Дежурил при «малом» гатчинском дворе Павла I, сблизившись с будущим императором. При восшествии Павла I на престол, пользовался его неограниченным доверием. 7 ноября 1796 г., в день восшествия на престол Павла I, назначен флигель-адьютантом, 9 ноября произведен в генерал-майоры и генерал-адъютанты, с 1798 г. — первоприсутствующий в Коллегии иностранных дел, (практически — министр иностранных дел), с 1800 г. — член Совета императора, но вскоре попал в немилость. Суворов неоднократно обращался к нему с письмами. Во время Итальянского похода Ростопчин писал ему: «Я горжусь тем, что в одной земле с Вами родился и столько же ее люблю, как и Вас». Оставил воспоминания о Суворове. В период антинаполеоновских войн 1805–1807 гг. возглавил борьбу с галломанией, составив вместе с А. С. Шишковым, И. И. Дмитриевым, Н. М. Карамзиным «русскую партию», которая добилась отставки М. Н. Сперанского. Издал в 1807 г. книгу «Мысли вслух на Красном крыльце», принесшую ему известность как писателю-патриоту. «Господи помилуй! — восклицает ее герой, — да будет ли этому конец? Долго ли нам быть обезьянами? Не пора ли нам опомниться, приняться за ум, сотворить молитву и, плюнув, сказать французу: сгинь ты, дьявольское наваждение! Ступай в ад или восвояси, все равно, только не будь на Руси!» В мае 1812 г. при содействии великой княгини Екатерины Павловны, поддерживавшей «борьбу с чужеземчиной», назначен главнокомандующим Москвы. Во время Отечественной войны прославился своими афишами, слова которых, по свидетельству современника, «были по сердцу народу русскому». Хотя сохранилось и другое мнение: «Жалко потомство, если оно будет читать эти прокламации! Что в них достойного уважения? Как назвать слог, испещренный выражениями грубыми и площадными? Неужели жители Москвы не заслужили красноречия более благородного, более достойного людей мыслящих и чувствующих?» С 1815 г. жил в основном в Париже, вернувшись на Родину в 1823 г., продолжал числиться консерватором. После восстания на Сенатской площади произнес фразу, ставшую крылатой: «Обычно сапожники делают революцию, чтобы сделаться господами, а у нас господа захотели стать сапожниками».

Румянцев-Задунайский Петр Александрович (1725–1796) — граф, генерал-фельдмаршал. Сын денщика Петра I, (а по преданию — императора). В шестилетнем возрасте записан рядовым в л. — гв. Преображенский полк. Получил известность в Семилетней войне. В Кунерсдорфском сражении командовал центром, отбив все атаки прусской кавалерии. Первая русско-турецкая война прославила его имя как выдающегося полководца. Эту победоносную для русской армии войну по праву называют «румянцевской». Все ее основные победы и образцы наступательной стратегии связаны с его именем. В 1770 г. за разгром турецких войск при Ларге первым из русских полководцев был награжден высшим военным орденом — Святого Георгия 1-й степени. После Катульского сражения получил фельдмаршальский жезл, после перехода за Дунай стал Румянцевым-Задунайским. Обладал необыкновенной «военной поворотливостью», пользовался громадным авторитетом в армии, как «прямой солдат». Его наставления «Обряд служб» стали боевым и строевым уставом екатерининской армии. Из румянцевской школы вышли такие выдающиеся полководцы, как Потемкин, Панин, Репнин, великий Суворов.

Салтыков Петр Семенович (1698–1772) — граф, генерал-фельдмаршал, сенатор. Из старинного боярского рода. В 1714 г. послан Петром I за границу учиться морскому делу. Почти двадцать лет пробыл во Франции. Вернувшись в Россию при Анне Иоанновне, звавшей его «мой кузен» (ее отец был женат на Салтыковой), и при Елизавете Петровне, приходившейся ему двоюродной сестрой, пользуясь родственными связями, быстро сделал карьеру при дворе. При Елизавете был направлен в действующую армию и назначен в 1759 г. Главнокомандующим. Две значительных победы в Семилетней войне принесли ему славу победителя непобедимого Фридриха Великого и жезл фельдмаршала. Фридрих Великий писал после Кунерсдорфского сражения, вошедшего в военную историю как одна из самых ярких побед русского оружия: «От армии в 48 тысяч человек у меня в эту минуту не осталось и трех. Все бежит, и у меня нет больше власти над войском». Это было полной неожиданностью, поскольку Салтыков не обладал полководческим даром. Парадокс его побед заключался в том, что они были одержаны не благодаря, а вопреки знанию общепринятых правил и законов военного искусства. Его непредсказуемые действия поставили в тупик Фридриха Великого, не сумевшего разгадать стратегические замыслы Салтыкова. В 1764 г. назначен генерал-губернатором Москвы. А. Т. Болотов оставил портрет Салтыкова: «Старичок, седенький, маленький, простой, в белом ландмилицком кафтане, без всяких украшений и без всяких пышностей ходил по улицам и не имел за собой более 2–3 человек. Привыкши к пышности и великолепию в командирах, чудно нам сие и удивительно казалось, и мы не понимали, как такому простому и, по всему видно, незначащему старику можно было быть главнокомандующим столь великой армией и предводительствовать ею против такого короля, который удивлял всю Европу своим мужеством, прозорливостью и знанием военного искусства. Он казался нам сущею курочкою, и никто и мыслить того не отважился, чтобы он мог учинить что-нибудь важное». Екатерина II к военным действиям «лаврами покрытого фельдмаршала» не привлекала. «Я рассудила, — писала она, — от обременения поберечь лета сего именитого воина, без того имеющего довольно славы».