Вилем Балинт - Жизнь в родной земле

«Ах, Ванюша дорогой, ты счастливец из счастливцев, что можешь покинуть этот всеобщий б…. Эх! отчего мы не родились иностранцами! Ну, ничего, дорогой, такая судьба. Но тебя, дорогой друг, покорнейше, искренне и глубоко просим, когда будешь у себя дома — в Европе, говори всем и вся, что здесь у нас творится, какие непорядки, и в какое невыносимое, тяжелое положение попал простой рабочий люд. Греми, если можешь, там на целый свет, что наш народ сейчас живет хуже чем кто либо другой на свете. Даже, тот наипримитивнейший последний чернокожий и тот имеет больше прав, нежели наш русский. Говори всем и вся, что советский народ ждет, как утопающий, помощи от своих братьев в Европе. Наибольшее желание этого народа, это чтобы чертей в образе Сталина и Ко., вцепившихся в горло народа, как можно скорее взял к себе сам Сатана. Не забудь же нашу просьбу. А теперь, дорогой, на прощание поцелуемся».

Расцеловались. И, о ужас! Неверилось! Из глаз моих друзей-коммунистов, на их совести было, вероятно, не мало загубленных собственными руками жизней, текли ручьем слезы.

Видел я в сумбурно-сложившейся своей жизни всякие виды, жизнь научила быть стреляным вороном, но это явление и для меня показалось все-таки невероятно сильным табаком. Когда разошлись и были от себя уже на большом расстоянии, еще раз громко закричали: «Ванюша, не забудь исполнить нашу просьбу!»

— Вот, на основании этого, судите сами, как хотите, — продолжал рассказчик, — лично полагаю, чтс у этих коммунистов, мозги как будто снова начинают попадать в свое нормальное положение, видимо совесть заговорила.

Поразило меня также и следующее явление, свидетелем которого пришлось невольно мне быть. Должен вам сказать, что получить разрешение на выезд из СССР, будучи даже иностранцем, это страннейшая процедура и волокита. Если бы было необходимо мне еще раз получать это разрешение, предпочел бы себе пулю в лоб пустить, нежели снова пройти через это чортово чистилище. Столько надо было провести всяких формальностей! Столько раз пришлось за получением самых различных бумажек посетить различные учреждения — просто ужас! Бюрократизм граничащий с глупостью там невероятный. И вот, во время всяких этих посещений различных правительственных учреждений я столкнулся очень близко с советкими чиновниками-коммунистами, а то — начиная самым грозным человеком в Ростове — председателем местного ГПУ и кончая самым обыкновенным писаришкой в каком либо одном из бесчисленных управлений.

Бывали случаи, что вот такой чиновник-коммунист мучил меня часа два-три, хотя дело могло быть закончено за 5 минут. Всякими способами старался уговорить меня принять Советское подданство, и не ехать домой. Показывал мне всякие фотографии, как будто из-за границы, заграничные газеты и тому подобное. Мое положение в таких случаях бывало очень тягостное. Согласитесь сами с тем, что я не мог ему сказать то, что было в мыслях: «Да пошел ты к чорту, сволочь, знаем вас вдоль и поперек, теперь уж не надуете, двадцать лет, так себе, ляснулись не за понюшку табаку. Довольно языками мотать, жизнь не стоит, стареем, а у тебя ни кола, ни двора»

Но так тогда я лишь думал. Выворачивался же тем, что говорил о старушке-матери, которая хочет перед смертью меня видеть и т. д. В общем врал, как мог.

Некоторые, полагаю, пытались и гипнотизировать; знаете, бывали случаи — чувствую, что вот — вот, против своей воли и желания, сдамся.

Это был один сорт советских чиновников коммунистов. Попадался мне и другой сорт, совершенно другого характера. Последние, когда узнавали, что требуемое мне необходимо для выезда за границу, бросали все, как говорится печеное и вареное, и немедленно изготовляли необходимые документы, и даже прощаясь, желали счастливой дороги. В глазах их была видна даже зависть.

Ясно, что у первого сорта чиновников-коммунистов мозги были еще набекрень, а сердце в нижней части тела — там где спина теряет свое название.

Другой сорт — это коммунисты, которые еще в силу обстоятельств, формально остаются ими, в действительности — в душе уже давно не верят идее коммунизма, принесшей колоссальное горе народам и государству, Таких там очень много. Сопротивляйтесь поэтому бесконечным расстрелам в СССР.

Расстреливают в СССР коммунистов и за то, что многие из них потеряли веру в коммунистическую идею и стали самым серьезным образом скрытыми, заядлыми врагами целой системы.

Троцкизм, шпионаж? Этому может верить лишь идиот, нормальный человек не смеет этому верить. Согласитесь сами, как может стать шпионом, скажем, какой то полуграмотный Пылыпенко Иван из Кущевки. Да он, быть может, ни одного-то и иностранца в своей жизни не видел! В одинаковой степени непричем здесь и троцкизм, кого-кого, а Троцкого все там прекрасно знают, и в одинаковой степени причисляют его к лику сволочей, да еще, как еврея, даже вдвойне.

Вредительство — это другое дело. Вредят там где могут, за небольшим исключением, поголовно все. Вредят там потому, что ужасно ненавидят Советское Правительство во главе со Сталиным. До 1936 года еще кой-каким уважением в народе пользовался Калинин. Но, когда распространился слух, что во время голода в 1932–1934 годах, когда явилась к Калинину делегация и просила его помочь крестьянам, ибо погибает народ тысячами, он отбыл ее словами: — «Ну и пусть себе дохнут, такого барахла у нас достаточно». — Посредством народной молвы, эти слова Калинина стали известны всему народу. Узнав это, народ стал его тоже ненавидеть в одинаковой степени, как и Сталина и других советских вершил.

14. Закон собачьей своры

— А, как по вашему, вот если бы там вдруг сейчас неисповедимыми путями снова загорелась борьба, как это было от 1918 до 1920 года: с одной стороны — красные, а с другой — белые, кто бы при настоящей там ситуации выиграл? — прерываю.

— Без всякого сомнения выиграли бы белые, в этом я глубоко убежден. Не забывайте одно, что прошлая жизнь, жизнь в России до большевиков, в настоящее время для населения там кажется просто каким то прекрасным сном, страстной мечтой. При этом хочу обратить ваше внимание на следующее:

Если, предположим, на границе СССР появится неожиданно какая либо вооруженная сила, постреляет-постреляет, а потом так же неожиданно перестанет, население СССР, ждущее с нетерпением освобождения, себя ничем не проявит. Население просто этот инцидент будет считать за провокационную диверсию ГПУ.

Но вот, если эта вооруженная сила, безразлично кому принадлежащая, перейдет границы, возьмет одну-две губернии… а-а!.. тогда другое дело. Тогда не поможет коммунистам и их самый главный аргумент — дуло револьвера, приставленное ко лбу граждан СССР. Вот тогда дело пойдет, как по маслу, тогда население не будет опасаться очередной провокации большевиков, восстанет поголовно просто с вилами, косами, молотками и ключами в руках, и в два счета рассчитается со своими узурпаторами. Платить будут по всем счетам одновременно: за ударничество, за стахановщину, за все пятилетки, колхозы, совхозы, Соловки и т. д. в общем «платежей» там накопилось очень и очень много.