Семен Луцкий - Сочинения

«Есть то, что выше знанья…»[125]

Есть то, что выше знаньяИ мудрости земной —Легчайшее касаньеСозвучную душой.

Есть музыка, что снится,И разговор без слов,И белая страницаНеписанных стихов.

I. Элегия («Как мало мне отпущено годов…»)[126]

Как мало мне отпущено годов,Чтобы нести назначенное бремя,А я живу — или в тумане слов,Или преступно убиваю время…

Как будто бесконечна жизни нить.Не думаю и не желаю мерить…Как будто можно жить и не любитьИ не творить и ни во что не верить…

Убийца дней, назначенных Творцом!Мне дан был дом — не мной он был построен…В покоях светлых я брожу, как гном,Высокого заданья не достоин.

Мне дан был дар. Я горькою золойПокрыл его и растоптал ногами.Мне дан был жар. Но вот — холодный, злойИ темный я живу под небесами.

И за руку — как мачеха дитя —Ведет меня отчаянье слепоеВ глухую ночь, где тайна бытия,Быть может, не раскроется пред мною…

О, вырваться! О, если бы хоть разВздохнуть свободно, широко и свято,О, если бы — в благословенный час —Хоть раз улыбкой осчастливить брата…

И, Божий дух почуя в мире вновь,Сорваться ввысь и с синим небом слиться —Как легкий дым, как память про любовь,Как то, что может только сниться…

II. Элегия («Как быстро день единственный прошел…»)[127]

Как быстро день единственный прошелИ вот уж вечер ласковый нисходит…А я еще той книги не прочел,Где каждый о себе строку находит…

Седеют гор далекие хребты,Деревья ввысь молитвенно воздеты…Как медленно плывут мои черты,Морщиня плавное теченье Леты…

О, как мне хочется еще любитьЛюдей, цветы, стихи, разлуки, встречиИ теплых янтарей тугую нить,И легкий мех, накинутый на плечи,

И нищего, что у церковных вратПротягивает скрюченную руку,И каждого, кого назвал я — брат,Кому отдался на любовь, на муку…

О, как хочу еще я — досказать,Додумать, довершить, что жгло и пелоИ тайного Присутствия печатьХранить в себе, творя земное дело…

О, как еще мне хочется… Но, нет!Уж ночь пришла. Пора. Смыкаю очи.В ночи моей — я верю — будет свет —Друзья, желайте мне бессонной ночи.

«Ни минут не сиди…»[128]

Н. Мазуру

Ни минут не сиди,Ничего не делая —Притаилася в грудиТоска оголтелая.

Притаилася, как зверь,Выжидая случая,Если выползет, поверь —Уничтожит, мучая…

Руки занимай трудом,Голову — заботами,Огради твой хрупкий домГрубыми воротами.

Время (Баллада)[129]

Ходил Господь по саду,По райскому ходилИ Сам Себя в наградуЗа все благодарил.

За все, за все… Ну, словомЗа то благодарил,Что мир единым словомОн чудно сотворил.

И человека тоже,Чтоб мог он без трудаБыть на Него похожим(А впрочем — не всегда…).

…Ходил Господь по саду.Был труд Его высок,Зато теперь в наградуНе был Он одинок.

Вокруг него природаИ все живое в нейИ всякая породаРастений и зверей.

Потом, устав немного,Прилег Он на травуИ тут Ему (ей Богу!)Был сон, как наяву.

…Он был в пустынном местеПрозрачном, как стекло,И нечто — врозь и вместе —Вокруг Него текло.

Неведомое чудо —Безводная вода,Текущая (откуда?)Текущая (куда?)

И странное теченьеОстановить не могСоздавший все твореньеИ удивленный Бог…

Ну, как для сей балладыМне написать конец?Ведь навсегда отрадыЛишился наш Творец…

«О том, что мир пугает…»

О том, что мир пугает —Не стоит говорить…Свеча горит и тает —Ведь ей недолго жить.

Пусть под моим дыханьем,Пока она горит,Ответным колебаньемОна мне говорит.

И пусть напоминаетЕе короткий свет,Что, как свеча сгорает,Но светом жив поэт.

1939 («В тот год была суровая зима…»)[130]

Вадиму

В тот год была суровая зима,Снег рано выпал и лежал пластамиИ непривычные для взора горожанСугробы вкруг деревьев вырастали.Война еще почти не началась,Но город полон был ее тревоги,Он весь притих, как зверь перед концомВ предчувствии неумолимой травли.Я жил тогда на левом берегуУ Люксембурга, где порой ночамиБез нужды бухал грузный пулемет,Полузамерзших голубей пугая.Я помню свет от синих фонарей,И мягкий шаг прохожих запоздалых,И веянье далеких легких крылМимолетящих ангелов печали…По вечерам ты приходил ко мнеОзябший, весь покрытый снегом,И, позабыв земных забот позор,Мы занимались важными делами,Важнейшими, важней которых нет,И недоступными непосвященным,Свеча светила в комнате моей,От двух голов отбрасывая тени…Здесь был приют для нас, питомцев Муз,Воспитанников нежной Полимнии —Как ветхий груз мы сбрасывали все,Что музыкой в душе не отдавалось.Заветные тетрадки, как сердца,Мы с наслажденьем острым раскрывалиИ анапест сменял хорей и ямбИ дактили сменяли амфибрахий…Ты помнишь? За окном таилась ночь,Но свет нездешний был в приюте дружбы…В тот год была суровая зимаИ тайнокрылое касанье Музы…

«И все-таки! А почему не знаю…»[131]