Виктор Меркушев - Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм

Но то, что настоящих пушкинских эпиграмм было немало – это правда, и был Хвостов в них то Хлыстов, то Графов, то Свистов…

Строго говоря, Хвостова никак нельзя отнести к совершенно забытым именам, но так как главным героем нашего повествования всё-таки числится эпиграмма, то обойтись без Дмитрия Ивановича попросту невозможно.

Молодое поколение литераторов так засыпало графа своими сатирами и ироническими стихами, что Пушкин в этом деле был далеко не самый заметный.

Несмотря на насмешки граф Хвостов был убеждён в собственной гениальности и воспринимал их как неизбежную пыль на прекрасном мраморном челе античного бога. К собратьям по перу он относился снисходительно, иногда привечая кого-нибудь одобрительным словом. А Александра Пушкина он вообще прочил своим преемником, не понимая его иронии в свой адрес. Разве мог граф усмотреть какое-то там лукавство или неправду, когда в «Медном всаднике» поэт чёрным по белому писал:

…Граф Хвостов,Поэт, любимый небесами,Уж пел бессмертными стихамиНесчастье невских берегов.

Да, Хвостов знал, что не всеми литераторами-современниками он был любим, но вот в то, что он любим небесами, граф верил беззаветно. Также как и в более благодарную память грядущих поколений. Ну а в настоящем Хвостов много тратился на издание своих произведений, а ещё больше на выкуп этих же произведений из магазинов и книжных лавок, которые почти никто не раскупал.

Человеком он был далеко не глупым, и своё положение в литературе объяснял переменою стилей, когда он, поэт классицистической традиции, вдруг оказался в чуждой для себя романтической эпохе, где его тяжеловесные оды уже не воспринимались читателем. Отчасти так оно и было. Хвостов принадлежал к поколению Шишкова и слишком зло вышучивать его было, мягко говоря, недостойно. Кроме того, Хвостов был очень влиятельным чиновником – обер-прокурором Святейшего Синода и действительным тайным советником, чего добился без постороннего участия, а связи и знакомства его скорее мешали успешной карьере, нежели помогали.

Однако миролюбивый характер и природное благодушие только увеличивали число желающих над ним подшутить. Пушкин, разумеется, не мог удержаться от такой интересной темы как граф Хвостов и дал волю своему озорному гению в величальной «Оде его сиятельству графу Дмитрию Ивановичу Хвостову».

Султан ярится. Кровь ЭлладыИ резво скачет, и кипит.Открылись грекам древни клады,Трепещет в Стиксе лютый Пит.И се – летит продерзко судноИ мещет громы обоюдно.Се Байрон, Феба образец.Притёк, но недуг быстропарный,Строптивый и неблагодарныйВзнёс смерти на него резец.

Певец бессмертный и маститый,Тебя Эллада днесь зовётНа место тени знаменитой,Пред коей Цербер днесь ревёт.Как здесь, ты будешь там сенатор,Как здесь, почтенный литератор,Но новый лавр тебя ждёт там,Где от крови земля промокла:Перикла лавр, лавр Фемистокла;Лети туда, Хвостов наш! сам.

Вам с Байроном шипела злоба,Гремела и правдива лесть.Он лорд – граф ты! Поэты оба!Се, мнится, явно сходство есть. –Никак! Ты с верною супругойПод бременем Судьбы упругойЖивёшь в любви – и наконецГлубок он, но единобразен,А ты глубок, игрив и разен,И в шалостях ты впрям певец.

А я, неведомый Пиита,В восторге новом воспоюВо след Пиита знаменитаПравдиву похвалу свою,Моляся кораблю бегущу,Да Байрона он узрит кущу,И да блюдут твой мирный сонНептун, Плутон, Зевс, Цитерея,Гебея, Псиша, Крон, Астрея,Феб, Игры, Смехи, Вакх, Харон.

В большой степени оправдались надежды Хвостова на своих потомков. Многие графоманские стихи, приписываемые Дмитрию Ивановичу, оказались неподлинными. Также как и легенда, гласящая, будто Суворов, дядя его жены, перед смертью сказал Дмитрию Ивановичу: «Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. А уж коли не можешь не писать, то, ради Бога, не печатай».

Дмитрий Иванович и вправду был неплохим человеком: скромным в быту, честным, очень отзывчивым. А к своему «преемнику» Пушкину не раз обращался не только с поучениями, что, впрочем, было естественно для графа, полагавшего себя литературным критиком, но и со словами одобрения и восхищения. Особенно тронула сердце поэта сочинённая Хвостовым «песенка» для Натальи Николаевны, на что Александр Сергеевич откликнулся немедленно:

«Жена моя искренно благодарит Вас за прелестный и неожиданный подарок… Я в долгу перед Вами: два раза почтили Вы меня лестным ко мне обращением и песнями лиры заслуженной и вечно юной. На днях буду иметь честь явиться с женой на поклонение к нашему славному и любезному патриарху». Действительно ли Наталья Николаевна прочла «песенку» или Пушкин просто рассказал ей о послании – о том эта история умалчивает. Но, думается, посещение Хвостова не особенно утомило Наталью Николаевну: от тяжёлых родов дочери Марии она уже вполне оправилась, да и граф жил рядом, по соседству. К тому же он был по-своему забавным собеседником, а такое не могло не повеселить Наталью Пушкину.

Хвостова принято считать графоманом, но графоманам не посвящают столько критических статей, сколько их посвящено ему, графу Хво-стову. Графоманами не занимаются исследователи, пытаясь осмыслить их внутренний мир и понять тайны их творчества. А объём написанного о графе Хвостове воистину впечатляет! Всё дело, наверное, в том, что Дмитрий Иванович был не так прост, как это может показаться на первый взгляд. Была в его стихах какая-то притягивающая парадоксальность: то он явится живописцем в сюжетах вовсе не достойных кисти художника, то блеснёт самоиронией, никак не отрицающей его собственного величия, то представит странный образ мира, будто бы обращённого в обратную перспективу, где малое выходит крупнее большого. Впрочем, не будем и далее распространяться о Хвостове, о нём и так уже много сказано и написано. Лучше предоставим слово самому нашему герою.

При составлении использованы издания:

Хвостов Д. И. Полное собрание стихотворений Графа Дмитрия Ивановича Хвостова. Часть I. [Лирические творения.] Санкт-Петербург. Типография Российской Императорской Академии. 1821 г.

А также журнал «Друг Просвещения». Ч. 4. Москва. 1805 г.

Все публикуемые тексты приведены в соответствие с правилами современного русского языка.

Мужик и блоха

Мы от кичливости, нередко и от лени,Возносим к небесам бессмысленные пени:Как будто с насБог всякий часСпускать не должен глаз.Он будто пестун наш. Коль так, так где ж свобода?Вопль мужика-глупца летел небес до свода.О чём кричал мужик? БлохаЕго кусала.Она как зверь лихаИ кровь сосала.Он челобитствовал о том лишь у небес,Чтобы управился с блохою ГеркулесИли чтоб на неё свой гром пустил Зевес.Мужик! Не умничай – таскайся за сохоюИ небу не скучай блохою.

Рифмушкину