А. Вязигин - Григорий VII. Его жизнь и общественная деятельность

Таким образом, все земли, омываемые Средиземным морем, так или иначе находились под властью Григория. Не довольствуясь этим, папа устремлял свои взоры на страны отдаленного Востока. Он заводил с византийским императором речь о единении церквей под главенством Рима, доказывал ему необходимость дать общий отпор грозно надвигавшемуся мусульманству. Для этой цели он призывал со всего Запада верных св. Петру и думал, во главе значительных сил, дойти до Гроба Господня. Этот замысел уже содержит то зерно, из которого выросло через несколько лет крестовое движение. Даже Армению Григорий стремился ввести в круг своего влияния, обращаясь к ее епископам с пастырскими наставлениями и увещаниями. Но по причине отдаленности и стойкого упорства греков притязания папы на главенство над Востоком не нашли своего осуществления.

Северные окраины Европы привлекали также внимание Григория. Он завел деятельные сношения с королями Швеции и Норвегии, внушая им мысль о необходимости иметь пастырей из Рима и стараясь пробудить стремление к независимости их церквей от власти немецкого примаса. Датскому же королю Свену папа помог основать особую митрополию, в дела которой не смел вмешиваться никто, кроме папы, которому король должен был вверить свое царство и оказывать содействие людьми и деньгами. Даже славянские земли не избежали участи своих соседей, и от них Григорий желал покорности святому престолу.

Из них первой обратила на себя его внимание Богемия, где раздоры в княжеской семье послужили удобным поводом для вмешательства папы. Пользуясь обстоятельствами, он всячески старался изъять Чехию из-под ведома немецкого примаса и подчинить ее непосредственно Риму, куда Вратислав, князь Чешский, обещал вносить сто фунтов серебра в виде почетной дани. Освободившись, однако, от уз немецкой зависимости, Вратислав стал готовить восстановление греко-славянского богослужения в своей стране. Но об этом проведал Григорий и написал грозное письмо: “Не без основания угодно было всемогущему Богу, чтобы священное писание не было общим достоянием: если бы оно было доступно всему миру, то в конце концов к нему потеряли бы уважение и оно, будучи неправильно истолковано, повело бы к заблуждениям. Поэтому мы запрещаем, в силу полномочий св. Петра, совершение богослужения на славянском языке и предписываем тебе всеми силами противиться этой нелепости”.

Такой же точно политики придерживался Григорий и по отношению к Польше, князю которой содействовал в принятии королевского титула. За его покорность и подарки он учредил в Польше митрополию, подчиненную только Риму. Исполняя, однако, желания польского короля, Григорий при удобном случае старался дать ему понять его зависимое положение; так, он обратился к нему с порицанием за насилие над русским князем Изяславом и требовал возвращения последнему отнятых унего сокровищ. Когда же сын Изяслава обратился к папе за помощью против своего брата, то Григорий поспешил втянуть и Россию в число ленных земель, отдав просителю “русское государство как дар милости св. Петра”. И Венгрия, где кипела кровавая борьба между двумя претендентами на корону, шурином короля Генриха и представителем национальной партии, была объявлена Григорием “собственностью святой римской церкви, так как Стефан некогда даровал ее св. Петру и вверил ему все свои верховные права; сверх того, блаженной памяти император Генрих завоевал это государство во славу св. Петра, которому передал венгерскую корону и священное копье в благодарность за столь славное торжество свое”. Поэтому шурин Генриха, взяв Венгрию в лен от германского короля, “нарушил права и отверг власть св. Петра”, за то и должен был лишиться, по приговору Григория, короны; а его соперник, Гейза, получил благословение апостольского наместника. “Мы полагаем, – пишет Гейзе папа, – что венгерскому королевству, как и другим славнейшим государствам, подобает пользоваться полной свободой и самостоятельностью, не находиться в подчинении какому-нибудь королю, а только святой и вселенской матери церкви, которая не обращается с подданными как с рабами, но всех принимает как сыновей. Так как твой сродник кощунственно получил корону не от римского первосвященника, но от короля германского, то божественный приговор и положил предел его господству”.

В этом письме наиболее ясно сказывается желание папы быть светским главой мира, непризнание власти которого ведет к падению, – тогда как в действительности Григорий переделывал историю, которая сохранила на своих скрижалях свидетельства исконной ленной зависимости Венгрии от державной власти ее победителей, германских императоров. То же стремление обнаружил Григорий и в обращении с мелкими французскими владетелями, уже при Александре II сделавшимися ленниками святого престола: папа прямо обращался к ним с предписаниями, требуя войска, денег и покорности от Вильгельма Бургундского, графа Раймунда Тулузского, Амедея Туринского, Вильгельма Аквитанского и других второстепенных графов и баронов. Столь же далеко заходил Григорий в отношениях к французскому королю Филиппу. От него папа требовал искоренения симонии, грозя, в противном случае, что “французы, пораженные мечом отлучения, наверно откажут ему в повиновении, если только не предпочтут отвергнуть веру Христову”. Полную чашу своего гнева Григорий излил на Филиппа, когда тот не внял римским требованиям: “По наущению дьявола, – пишет папа французским епископам, – главой и виновником пожаров, разврата, святотатств, клятвопреступлений, убийств, грабежей и расхищения церквей является король ваш, которого следует скорее назвать тираном. Он запятнал весь свой век злодеяниями и позорными делами; жалкий и несчастный, он не сумел удержать бразды правления, позволил подвластному народу предаваться преступлениям и собственным примером побуждал к тому, что зазорно делать и даже говорить. Он, чего не делал даже в сказках ни один король, подобно настоящему разбойнику, собрал большие деньги с итальянских купцов, прибывших для торговли во Францию. Тот, кому подобает быть защитником законов и справедливости, оказался наибольшим хищником”. Далее следуют упреки епископам “за соучастие и попустительство хищениям волка, забравшегося в стадо христово” и требование наставить короля на путь истинный; в случае непослушания Филиппа папа предписывал запретить по всей Франции совершение богослужений и отправление треб, избегать общения с королем, не повиноваться ему. “Если же он не пожелает одуматься вследствие этого наказания, тогда не будет ни для кого тайной, что мы попытаемся всеми способами с Божьей помощью вырвать государство французское из его владения и в случае вашего неповиновения лишим вас епископских санов”. С таким же требованием неподчинения законному королю Григорий обратился и к светским вассалам Филиппа. В то же время папа хотел получать с Франции ежегодную подать – “динарий св. Петра”, предписывая, чтоб каждый дом платил св. Петру по крайней мере один динарий в год, так как этого требовал древний обычай, установленный еще Карлом Великим.