Владимир Корнилов - Демобилизация

- Не тушуйся только, - повторил, словно подбадривал самого себя. Невысоко, так поднимемся, робковато улыбнулся, обходя новенькую кабину лифта.

- Как к генералу идешь, - пошутил Курчев.

- А чего... Он всё может! Захочет - и в Москву меня перетащит. Связи большие...

- А чем дома нехорошо?

- Дружки, - вздохнул Гришка. - Боюсь, по-новой пойдет.

- А как же благородная миссия деловых людей? - хотел было спросить лейтенант, но не успел. Шедший впереди Гришка остановился на площадке у высоких окрашенных под дуб дверей.

- Погоди, - обернулся к лейтенанту. - Стань так, чтоб видно не было, а то испугаешь.

"Мильтон я, что ли", - подумал Борис и осторожно, чтобы не вымазаться о свежую краску, прижался к подоконнику полумарша.

Задребезжал звонок и тут же следом раздалось:

- Привет Игнату Трофимовичу!

- А, Григорий Батькович! Милости прошу. Разоблачайсь. Ноги только сними. Видишь, паркет...

Курчев мысленно поблагодарил Федьку Павлова за пару домашних теплых носков.

Дверь щелкнула замком, но почти тут же открылась и зычный голос позвал:

- Где ты там, вояка?

На площадке в пижамной куртке и брюках, вправленных в белые бурки, стоял кряжистый прочно сработанный человек. Лицо у него было сердитым и властным.

"Ого!" - подумал Борис. Хозяин квартиры вполне тянул на большого начальника.

- Проходи. Прохаря толькр скинь. Паркет.

Пол действительно сиял, но прихожая и видная в распахнутые двери комната имели вид не жилой, скорее показушный. Горка с посудой, диван и ковер над диваном, стол с роскошной ска-тертью - всё было новым, нетронутым, будто люди жили отдельно от мебели, не притрагиваясь к ней.

"У дяди Васи не шикарней", - подумал Борис. Хозяин, не дожидаясь, пока лейтенант разденется, ушел назад в комнату.

"Ну и ну", - хмыкнул про себя лейтенант. Те немногие лагерники, которых он успел повидать в редкие наезды в полк, были какие-то быстроглазые, не то чтобы прибитые, но явно приниженные, готовые тотчас сбегать что-нибудь принести, подать, а этот был небрежен, презрителен, как человек, которому много позволено.

"Что ж, он дома, а свой дом - своя крепость", - улыбнулся Курчев, оглядывая квартиру. "На каждом долларе комья грязи, на каждом долларе следы крови", - неожиданно вспомнилось, но оборвал себя: - Не пыли цитатами. Жутко этот хмырь на кого-то похож. Ей-Богу, генерал."

Из двух сидевших в креслах никак не хозяин, а облезлый красноглазый Гришка выглядел недавним лагерником. И лицо у Гришки было заискивающее, и глядел он на своего приятеля как-то уж чересчур восхищаясь.

- Куда мне приткнуться? - нарочно громко спросил Борис, кивая на спортивный чемоданишко.

- Чего у него? - скривился хозяин.

- Машинка. Реферат допечатать.

- Тоже контору нашли. Скатерть не помни, - проворчал человек в бурках.

"На кого он похож? - соображал Борис. - Себя поперек."

- Ты там недолго. А то кормить вас надо, - буркнул хозяин.

- Подождем, Игнат Трофимович, - сказал Гришка.

- А чего ждать? Время не раннее. Или заночуешь?

- Как велите. Разузнать хотелось. Вы советовали, обещали то есть...

- Чего ж, обещал так обещал. От слова не отказываюсь. Только тут, понимаешь, - он сле-гка приглушил голос, но Курчев и за стуком машинки всё равно слышал, - ситуация назревает. Судимость с меня снять хотят.

- Так у вас амнистия?

- Амнистия - само собой. А тут ситуация по чистой сделаться. Прокурор, что мне паял, оказался гадом. Из тех, что Ленинград наш врагу сдать думали.

- Вот это да? - вскрикнул Гришка, словно не он час назад вдалбливал Курчеву про ленинградскую "головку". - Скажите пожалуйста!

- Да. И получается, что меня, понимаешь, оклеветали. Девять годов моей жизни зря по ветру пустили. Девять годов, - повторил с некоторым даже надсадом человек в бурках, словно не он, а ленинградские начальники сбывали сушеные абрикосы. - Мне б такого простору было. Я, понимаешь, расти мог. Здоровье какое имел!

- Да у вас и сейчас здоровье.

- Есть немного, да не то, что было тогда.

- Переследствие будет?

- Да вот соображают умные люди, как провести. Дочь - тоже юристка выясняет. Полоса, говорят, скоро будет, уже помаленьку начинается. Пересматривают кой-кого из тех, кто сидел невиновно. Момент уловить надо. Вот тогда место получу и тебя пристрою. Квартира-то в Ленинграде большая?

- Две комнаты. Проспект Газа.

- На одну сменяешь. А чего в Москве не видел? Супружница хворает?

- Да, врачи велят... Климат... - соврал Гришка.

- Что ж, устроишься. Да я могу тебя хоть сейчас в ателье. Только ведь ты дизелист.

- Дизелист, - с сожалением кивнул Гришка. - Поздно на телевизоры переквалифициро-ваться. Вон этого к себе устройте, - он мотнул головой на быстро печатавшего Курчева.

- На хрен мне грамотных, - процедил хозяин.- Квитанцию я и сам оформлю. Паяльником он умеет?

- Умеет. Головастый. В аспирантуру не примут, к вам придет. Не прогоните?

- Вообще-то на хрен нищих. Но, если просишь, пусть приходит.

Борис со злостью тарахтел на своей "малявке". Цитаты из классиков под эту беседу казались музыкой.

"Убьет и сам не заметит", - думал он. И стал еще отчаянней колотить по клавишам.

16

Наконец, допечатав рукопись и отказавшись от выпивки и закуски, он сухо кивнул хозяину и покинул квартиру. Гришка, растерянный и робкий, выбежал в носках на площадку.

- Попрощаемся хоть!

Курчев обнял его и чмокнул в губы. Пахло от Гришки скверно - гнилыми зубами и перего-ревшим спиртным, но всё же это был людской запах.

- Будь, - толкнул его в плечо Борис. Он никак не мог настроиться на прощальный лад. Тот, в пижаме, мешал, как надзиратель.

- Не дрейфь, - шепнул Гришка. - С "малявкой" обойдется. Игнат сказал, другая сейчас полоса. Выпускать потихоньку начали.

- Э, - отмахнулся Курчев. Он на время забыл про особистов. - С тобой бы обошлось. Ты поосторожней с этим.

- С этим? Он теперь на воду дует... - расхрабрился Гришка.

- На воду дует, а на тебя плюнет и разотрет.

- Не бойся. Еще увидимся, - боязливо оглянулся Гришка и, боднув Бориса, юркнул в дверь.

- Проводились? - улыбнулся Игнат. Он сидел в том же кресле, расстегнув пижаму на две верхние пуговицы и распустив живот. Вид у него теперь был куда благодушней и человечней. То ли потому, что на столе появилась закуска и уже стоял запотевший хрустальный графин из холодильника, то ли оттого, что исчез лейтенант.

- Он ничего парень, - хихикнул Гришка. - Тоже дёру дать собирается.

- Не спорю, не спорю,- благодушествовал бывший заготовитель. - Но одним, знаешь, веселей и аккуратней. Слушай, Григорий Батькович. Тебе этого... ну, того, финансов, одним словом, не требуется?

- Да что вы, Игнат Трофимович? - от неожиданности покраснел Новосельнов.