Анатолий Агарышев - Гамаль Абдель Насер

— Что ты думаешь о генерале аль-Мисри? — спросил его однажды один из «свободных офицеров».

— Не слишком ли он стар? — заметил Насер.

Некоторые предлагали Фуада Садека, генерала, известного своей честностью и героизмом, проявленным во время Палестинской войны 1948 года. Насер решил послать Салаха Салима для переговоров с Садеком. Оказалось, что уважаемый генерал весьма честолюбив и мечтает стать начальником Генерального штаба. Салим сказал, что в армии, возможно, найдется группа людей, которые помогут ему осуществить эту мечту, но вдруг зазвонил телефон. Взяв трубку, Садек ушел разговаривать в другую комнату. Через минуту он вернулся, лицо его сияло.

— Мне сообщили, что его величество хочет назначить меня начальником штаба, — самодовольно сказал он.

Стало ясно: генерал не может быть вождем революции.

После этого выбор Насера пал на генерала Нагиба, также завоевавшего популярность во время Палестинской войны.

Абдель Хаким Амер начал исподволь привлекать его к организации «Свободные офицеры», не раскрывая ее целей. Постепенно они сдружились. Амер заглядывал к нему домой. Однако Насер не был убежден, что Нагиб обладает всеми качествами, необходимыми для лидера. Правда, Абдель Хаким Амер утверждал, что его работа по «воспитанию» генерала идет успешно.

Неожиданно стало известно, что король решил назначить генерала Хуссейна Сирри Амера командующим пограничными войсками вместо генерала Нагиба. Хуссейн Сирри Амер считался злейшим врагом «свободных офицеров». И теперь он занял один из важнейших постов в армии.

Затем король захотел сделать его председателем офицерского клуба в Гезире. Эта должность была выборной, и Насер решил, что наступил момент показать силу организации.

Однажды Абдель Хаким Амер привел с собой к Нагибу Гамаля Абдель Насера. Генерал Нагиб почувствовал, что его изучают. «…Но я не был разочарован, — вспоминал он позже. — Я пришел к заключению, что спасение Египта зависит от таких младших офицеров». После этого Насер и Амер встречались еще несколько раз с генералом Нагибом на его квартире. Постепенно они научились понимать друг друга. Вскоре Нагиб был избран президентом организации «Свободные офицеры». В целях конспирации его не привлекали к участию в тайных сходках и в подготовке переворота. В момент, когда произошел переворот, он был знаком только с пятью из девяти членов Совета руководства революцией.

По заданию Насера Абдель Хаким Амер связался с Нагибом и убедил его выставить свою кандидатуру на выборах в председатели офицерского клуба. «Свободные офицеры» агитировали своих коллег проголосовать за Нагиба.

На чрезвычайном собрании в клубе Насер предложил почтить вставанием память одного из «свободных офицеров», убитого тайной полицией по наущению двора. Это сразу же накалило атмосферу.

После подсчета бюллетеней оказалось, что за генерала Нагиба подано 80 процентов всех голосов. Кроме Нагиба, в офицерский совет вошли еще два «свободных офицера». Королю был брошен открытый вызов. Он почувствовал это и потребовал перевыборов. Заодно он отменил ссуду, отпущенную на строительство нового здания клуба, а генерал Нагиб получил назначение в войска, расположенные в пустыне.

Вскоре стало известно, что генерал Сирри Амер замешан в крупной махинации: боеприпасы с египетских складов были проданы через контрабандистов израильтянам. «Свободные офицеры» немедленно выпустили листовку, в которой потребовали предать Сирри Амера суду военного трибунала. Однако король явно не хотел наказывать своего любимца. Тогда «свободные офицеры» решили организовать покушение на продажного генерала. Они хорошо изучили привычки Сирри Амера и его распорядок дня. В назначенный день группа исполнения приговора спряталась недалеко от дома Сирри Амера. Когда он вышел на улицу, раздались выстрелы. Насер, лично принимавший участие в покушении, вместе с друзьями сумел оторваться от преследователей.

Вернувшись ночью домой, он так и не смог уснуть, курил одну сигарету за другой. Теперь он еще более утвердился в своей мысли, что террор — несостоятельное средство в борьбе, что столь опасные акции могут только помочь полиции в ее охоте за членами организации.

Когда на следующее утро жена принесла свежую газету, он с трепетом взял ее в руки. Только узнав, что Сирри Амер остался жив, Насер несколько успокоился.

«…Во время бессонной ночи в насквозь прокуренной комнате я задавал себе вопрос: „Может ли судьба страны быть по-настоящему изменена, если мы устраним то или иное лицо?..“ — писал впоследствии Насер в „Философии революции“. — Тогда я ответил себе со всей убежденностью: мы должны изменить тактику… Корни идут гораздо глубже в почву — проблема куда более серьезна».

Полиция пыталась внедрить провокаторов в организацию «Свободные офицеры». Но Насер был очень хорошим конспиратором. Он никогда, например, не называл своего имени по телефону, когда разговаривал с товарищами по борьбе. Обычно Гамаль называл себя в таком случае Заглюлем. Новички подвергались тщательным испытаниям, прежде чем их допускали к выполнению заданий. Когда руководитель одной из революционных группировок предложил присоединить ее к организации «Свободные офицеры», Насер ответил, что после Фаллюджи он отошел «от этих дел». «Я хочу жить и есть свой хлеб, и только», — сказал он, так как не поверил этому человеку.

«Свободные офицеры» хорошо знали, что творилось в армии и при дворе. Салах Салим пользовался доверием военного министра и передавал ему нарочито ложную информацию.

Ответственным за пропаганду в армии был назначен член Совета руководства революцией Халид Мохиеддин.

«Первые листовки, — вспоминает он, — мы написали вместе с Насером. Чтобы их размножить, пришлось воспользоваться печатной машинкой одного железнодорожного служащего. Потом, скрываясь от полиции, мы стали печатать их в доме офицера Хамди Абиду, страстного любителя искусства. Друзья думали, что мы ходим туда слушать музыку. На самом же деле мы с Гамалем писали у него листовки, размножали их, раздавали офицерам и рассылали по почте. Это была трудная работа.

Со временем пришлось создать специальную группу, которая была занята лишь тем, что писала адреса на конвертах и относила их на почту. Это ответственное задание мы поручили четырем офицерам-марксистам.

Но полиция не дремала. И вскоре пришлось перевести нашу „типографию“ на конспиративную квартиру одной из действовавших тогда в Египте марксистских организаций — „Хадиту“. Теперь дело было поставлено так: мы приносили тексты, товарищи из „Хадиту“ отпечатывали листовки, а мы распространяли их в армии. Иногда их писал Ахмед Фуад, известный в Египте марксист, впоследствии заведующий канцелярией Насера.