С. Южаков - Жан-Жак Руссо. Его жизнь и литературная деятельность

Открытое письмо к Д'Аламберу о театральных представлениях стало новым значительным шагом в литературной карьере Руссо. Это искусное полемическое произведение было направлено против проекта устроить театр в Женеве, где строгие правила кальвинизма не разрешали этого излюбленного развлечения европейского праздного общества. Руссо восстал против нововведения в его родном городе. Нападение его было косвенно направлено против Вольтера, который входил в число сторонников нового проекта (в это время он уже поселился около Женевы) и который считался современниками величайшим драматургом. Он сам склонен был разделять подобное мнение и страстное обличение театра не мог не принять чуть ли не за личное оскорбление. Это был смелый вызов господствующей страсти образованного общества и самым влиятельным и авторитетным его представителям и руководителям. К тому же к новому красноречивому обличению язв цивилизации нельзя было применить знаменитого сарказма Вольтера по поводу диссертации «О причинах неравенства». «Никогда не было потрачено столько искусства, – писал Вольтер, – на то, чтобы нас всех сделать дураками. Прочитав это сочинение, хочется ходить на четвереньках. Но так как я утратил эту привычку более 60 лет тому назад, то…» и так далее. Отделаться этим остроумием было теперь невозможно. Рядом с испорченностью цивилизованной жизни Руссо рисовал обаятельную картину строгих и простых нравов республиканской демократии. Эти страницы воспламеняли не одно поколение республиканцев Америки, Франции и других стран Западной Европы. «Уж не поступил ли Жан-Жак в отцы церкви?» – спрашивал Вольтер по поводу его нового произведения. Церковь осуждала театр, но ее прелаты еще более осуждали Руссо. «Он нашел несколько старых досок Диогеновой бочки, – прибавлял взбешенный философ-драматург, – и в них устроился, чтобы лаять на своих бывших единомышленников». В другом месте Вольтер негодует на Руссо за то, что тот «задумал образовать свою собственную партию». Он ее и успел образовать. Популярность его росла с поразительной быстротой. Выход «Новой Элоизы» доставил ему положительно славу, а выход «Эмиля» прибавил ту власть над умами современников, о которой с таким удивлением нам рассказывают Юм, Гримм и другие иностранцы, посетившие Францию в эту эпоху.

Сюжет «Новой Элоизы» прост и несложен; содержание же глубоко и многосторонне. До сих пор в своих работах Руссо не касался вопроса любви и брака. Это был крупный пробел. Новый роман должен был его заполнить. Контраст между благом и счастьем естественного и простого чувства, связывающего мужчину и женщину в счастливую семью, и теми горестями, несчастьями и преступлениями, которые несет с собой это же самое благое и светлое чувство, скованное условностями цивилизованного быта, составляет основную тему романа. Сен-Пре, образованный, во всех отношениях благородный молодой человек, но бедный и незнатный, дает уроки Юлии, знатной и богатой девушке, которую увлекающийся автор наделяет всеми возможными достоинствами. Молодые люди полюбили друг друга. Постепенному зарождению, развитию и наконец обнаружению этого чувства посвящена первая часть романа. Самой высокой поэзией окружает Руссо это чистое и светлое чувство, и читатель, кажется, увлекается героями вместе с автором. Но воля отца Юлии, гордого и знатного аристократа, становится помехой счастью героя. Отец по-своему честный и благородный человек, но положение его таково, что он не может погубить свою любимую дочь согласием на неравный брак. Сен-Пре удаляется и ищет забвения в кругосветном путешествии. Юлия выходит замуж за Вольмара, по знатности и состоянию достойного ее руки. Вольмар ее горячо любит и является во всех отношениях рыцарем без страха и упрека. Любовь и благородство мужа, затем дети, наконец, природа и деревня несколько примиряют молодую женщину с ее участью. Проходят, однако, годы, и Сен-Пре возвращается. Вольмар сам вводит его в свой дом. Юлия и Сен-Пре сначала пытаются основать свои отношения на близкой дружбе, но никогда не умиравшее чувство просыпается с новой силой. Целый ряд драматических положений приводит Юлию к решимости принести в жертву единственному истинному чувству ее жизни свою семью, но в последнюю минуту, наоборот, она семье приносит в жертву свое чувство… ценой, однако, жизни. Она умирает с растерзанным и разбитым сердцем, делая несчастными всех близких и любимых людей, любимого человека, детей, мужа… Все действующие лица – честные, добрые, благородные люди. Все искренно любят и уважают друг друга. Все исполнены наилучших намерений и поступают под влиянием наилучших побуждений. И, однако, эти общие усилия любви и благородства приносят горе и несчастье, чуть-чуть не приносят позора и преступления! Причина – в условиях цивилизованного быта, извращающего и искажающего естественное развитие простого и чистого чувства. Такова основная идея «Новой Элоизы», явившаяся новым красноречивым параграфом общественной философии Руссо. «Новая Элоиза» уже не могла быть напечатана во Франции. Контраст достойной и скромной жизни свободных швейцарцев с ужасами тогдашней сельской жизни во Франции был слишком ярко изображен в романе и слишком волновал сердца читателей. С другой стороны, Руссо вложил в уста Юлии фразу: «Я скорее соглашусь быть женой чернорабочего, нежели любовницей короля». Это было очень добродетельно, но французские короли всегда имели могущественных и влиятельных любовниц. Роман, напечатанный в Амстердаме, был прочитан всей грамотной Францией и произвел громадное впечатление. По выходе он был расхватан мгновенно. За оставшиеся экземпляры книгопродавцы взимали плату по часам. Одна аристократка, начав перелистывать роман в то время, когда уже совсем готовая – собиралась ехать на бал, все откладывала отъезд, пока не пропустила все сроки, и дочитала роман в постели. Дамы писали письма автору, увлекались им, не зная его; искали свидания. Ничего подобного этому увлечению не знала французская литература. Злобные сарказмы Вольтера и вольтерьянцев только резче оттеняли это увлечение, доводя его до степени энтузиазма. Надо вспомнить, какова была беллетристическая литература того времени, чтобы понять этот энтузиазм. Оставляя в стороне устарелые и надоевшие полусказочные рыцарские романы, тогдашняя литература предлагала или скучные нравоучительные, или грязно-эротические, или изящные, проникнутые скептицизмом, блещущие умом, но мало говорящие сердцу произведения. В числе последних были истинные шедевры, вроде вольтеровского «Кандида». Они отвечали и умственной жажде, и эстетическому вкусу образованного общества. Они не отвечали потребности верить в добро и правду, потребности деятельной любви. Роман Руссо отвечал этим потребностям. Он обличал зло цивилизации, но он с пламенным красноречием говорил о любви, доблести, патриотизме, долге, самоотвержении – об этих забытых или осмеянных понятиях. Он проложил себе дорогу прямо к сердцу всех лучших людей своего времени и оставил по себе чарующее впечатление. Ни одно произведение ни одного современного автора не имело такого значения и влияния. Только «Эмиль» того же Руссо превзошел «Новую Элоизу» в этом отношении. Раньше «Эмиля», однако, Руссо выпустил «Общественный договор», менее взволновавший современников, но сильнее всего отразившийся на идеях и жизни многих последующих поколений.