Людмила Лопато - Царица парижских кабаре

Глава седьмая

Смерть папы

Здоровье моего отца слабело и ухудшалось. Он почти не выходил, каждое утро к нему приходил доктор Айваз. Они подолгу играли в шахматы.

В ноябре 1933 года врачи настояли на том, чтобы папу перевезти на юг Франции, в сухой климат Ментоны. Мы провели там зиму всей семьей. Мама довольно часто ездила в Монте-Карло, играть в рулетку. Никогда не знали результатов!

В начале августа, когда мы с братом Володей были на курорте Сен-Жан-де-Люз возле Биарицца, позвонила мама и сказала, что отцу очень плохо.

Мы немедленно выехали в Ля Бурбуль.

Папа успел прошептать мне: «Умираю, Люсенька…»

Поехали в Польшу, в Троки, хоронить папу на его земле. До 1939 года Троки, как тогда назывался Тракай, вместе со всем Виленским краем, входили в состав Польши и были под управлением маршала Пилсудского, тоже уроженца тех краев. Нас встретил гахам Хаджи Серая Хан Шапхал. Похороны моего отца на новооткрытом караимском кладбище в Тракае были очень многолюдными.

Ведь папа и родился в Троках, в бедной семье. Четырнадцатилетним мальчиком уехал в Москву, чтобы работать в табачном магазине своего дяди. Перед отъездом из Литвы бросил в озеро монетку и загадал, что вернется, что будет всегда стараться помогать бедным…

И действительно – долгие годы помогал многим.

И действительно – вернулся…

В Вильне, в день его похорон, даже магазины были закрыты в знак траура.

Люди шли за гробом отца, и осталось глубокое, грустное и светлое воспоминание об этом благородном и благочестивом человеке.

Его надгробный памятник стоит на холме, теперь он стал символом кладбища в Тракае, которое, по прошествии семи десятилетий, стало тесным.

До сих пор часто перечитываю некролог в номере парижских «Последних новостей» от 19 августа 1934 года:

«Имя скончавшегося на днях Ильи Ароновича Лопато мало было известно в Париже, где покойный жил сравнительно недолго. Но его знали буквально все на русском Дальнем Востоке не только как крупного промышленника, владельца огромной табачной фабрики в Харбине, но и как исключительно отзывчивого человека с большой общественной жилкой.

Достаточно сказать, что, живя в Харбине, И.А. Лопато состоял председателем или членом правления 16 общественных организаций всякого рода: попечителем гимназии, председателем караимской общины, членом совета Политехнического института, Биржевого комитета и т.д. Несколько лет назад харбинская общественность чествовала 25-летие работы Ильи Ароновича на общественном поприще. На юбилее присутствовали представители буквально всех кругов населения, от православного епископа и главы еврейской общины до делегатов китайских рабочих.

В 1921–22 гг., когда в России свирепствовал голод, покойный, преодолев предубеждение большинства местных влиятельных кругов, не отделявших еще в то время русского населения от коммунистической власти, создал крупную организацию помощи голодающим. Много десятков вагонов с мукой и продовольствием, в сопровождении уполномоченного организации, дошли до Советской России, и сотни полученных оттуда благодарственных писем свидетельствовали, какое доброе дело было выполнено.

Обладая очень крупным состоянием, им самим созданным (И.А. Лопато был сыном простого крымского огородника), покойный никогда не имел сбережений.

На себя и семью он тратил сравнительно небольшую часть своих доходов; остальное шло на помощь стипендиатам, нуждающимся всякого рода, на помощь в Россию и т.д. Так было в Харбине, так продолжалось и во Франции. Светлая память о покойном сохранится навсегда у тех, кто сталкивался с ним. Зная Илью Ароновича, нельзя было не оценить этого редкого человека».

Горю нашему после смерти папы не было конца. Жизнь переменилась. Мы, трое детей, вдруг стали взрослыми.

Маршал Пилсудский – Пилсудский Юзеф (1867–1935), польский политический деятель, в 1919–1922 г. фактический диктатор страны. В 1920 г. руководил обороной Польши при попытке военной интервенции со стороны Советской России. В 1926–1928 гг. и в 1930 г. – военный министр, премьер-министр. Вильно и Виленский край входили в состав Польши в 1920–1939 гг.

Парижские «Последние новости» – одна из двух самых стабильных и влиятельных парижских газет первой волны русской эмиграции. Выходила в 1921–1940 гг. Тираж достигал 40 000 экз. Главный редактор – П. Милюков. Среди сотрудников и постоянных авторов – М. Осоргин, А. Бенуа, князь С. Волконский, генерал А. Деникин и др. Считалась либеральной по сравнению с другой, более консервативной газетой «Возрождение».

Глава восьмая

Кодекс элегантности. Последняя песня Плевицкой. Князь Феликс Юсупов и «Кирпичики». «Яр», «Доменик», «Мартьяныч» и «Шехерезада»

Мой брат Володя учился в Оксфорде. Миша, самый старший из нас, уехал на два года в США, в Вирджинию, чтобы досконально изучить табачное дело.

Я оставалась в Париже с мамой и продолжала учиться.

Круг наших знакомств расширялся: очаровательная и богатая дама Ольга Маврикиевна Френкель, с которой мы встретились в Карлсбаде, уговорила меня приехать на неделю к ней в Стокгольм. Я гостила в особняке Френкель, мы ходили в оперу и на вечера. Сын Ольги Маврикиевны, Юрий, был в меня тогда влюблен.

В их доме я познакомилась с клавесинисткой Анни Дорфман, с известным дирижером Фридрихом Бушем (он был тогда директором оперного театра в Глинденбурге и уговаривал меня дебютировать в «Кармен»), с семьей посланника Ирана в Швеции. Посланник был женат на очень полной княгине Радзивилл и имел детей, Нинон и Додо. С Нинон я дружна до сих пор – в юности она была придворной дамой при дворе персидского шаха, а позднее, в течение долгого времени – представительницей Дома Диора в Тегеране.

В Париже я любила бывать на «четвергах» у Щукиных. Главы этого известного семейства, самого Сергея Ивановича Щукина, знаменитого в Москве начала XX века коллекционера и мецената, тогда уже не было в живых. Но его жена со своей сестрой (обе были очаровательные старушки) и дочка Щукиных Ирина (потом она вышла замуж за графа Келлера) своим гостеприимством сумели создать в небольшой парижской квартире в Отей настоящий обставленный в русском стиле и увешанный картинами салон, куда приглашали молодежь хороших фамилий.

По четвергам там кипел серебряный самовар, пили чай, ели вкусные пирожки, разговаривали, смеялись, пели и танцевали. У них бывали граф Татищев, граф Келлер, графы Толстые, князья Оболенские, баронесса Софья Энден, князь Мещерский, барон Андрей Вольф…