Леонид Василенко - В защиту имени отца Александра Меня (сборник статей)

Вл.Соловьев охарактеризовал движение Рабиновича как «первобытную иудействующую форму христианства, из которой вышел не протестантизм, а Церковь " (Письма, т. IV, с. 90). Своя правда в этом утверждении была. Именно в XIX веке началось движение «к истокам христианства», преодолевавшее тысячелетние шизофренические усилия забыть о синагогальных истоках Церкви. Это было прежде всего движение академическое: богословы и историки искали общее между древним христианством и древним иудаизмом. К середине XX века общего нашли уже столько, что проблема радикально изменилась и стали спрашивать, а были ли, собственно, различия. Появился термин «иудеохристианство», обозначавший сразу несколько феноменов 1-11 веков истории Церкви, прежде всего - исповедание Христа одновременно с исполнением Моисеева закона во всей его полноте.

Если накануне рождения Меня Ильф и Петров могли без лукавства утверждать, что еврейский вопрос в СССР решен и отсутствует, то вся его жизнь проходила одновременно с воскрешением этого вопроса. Социализм смог лишь механически придавить еврейский вопрос, и по мере гниения социализма вопрос этот вставал вновь. Но одно социализм проделал превосходно: не сумев осуществить полную ассимиляцию евреев (такую, чтобы никто и не воспринимал их как евреев), он сумел оторвать евреев от религиозной традиции. Если в США «Евреи за Иисуса» обращаются к людям, хорошо знающим иудейскую традицию, и объясняют им, что эта традиция не противоречит христианство, то в России те же миссионеры сперва вынуждены объяснять евреям иудейскую традицию, а затем уже действовать по прежней схеме.

Мень говорил о взаимоотношениях иудаизма и христианства в условиях сгущающегося расизма, прежде всего, антисемитизма (сейчас на первое место, согласно опросам, вышла «кавказофобия "). Парадокс заключался в том, что расистское утверждение о том, что всякий, в ком есть еврейская кровь в любой концентрации, воспринималось обладателями этой крови как нормальное, нерасистское, рациональное. И многие (не все!) русские люди еврейского происхождения начинали идентифицировать себя как евреев, живущих в России (не говорим о тех, кто действительно сохранял иудейское самосознание). Этому способствовало то, что ассимиляция была далеко не полной и далась ценой не творчества чего-то нового, а разрушения - как и все, что пытался сделать коммунистический режим.

Следующим шагом был сознание себя иудеем, принятие не только биологического, но и религиозного статуса «еврея», -- и часто за этим шагом следовала эмиграция в Израиль. Русские еврейского происхождения оказались под давлением со стороны не только расистов, но и собственно иудеев. Очень часто потомок давно ассимилировавшихся и ставших атеистами евреев спрашивал отца Александра, не будет ли принятие им крещения изменой «своему народу». То, что было аксиомой для Меня и его поколения -- что неверующий еврей всё равно еврей - внезапно перестало быть аксиомой или, точнее, оказалось в соседстве с аксиомой совершенно другой системы измерения: только иудей, неприемлющий христианство, есть подлинный еврей. То, что казалось далеким прошлым, оказалось живым и претендующим быть единственно верным будущим. В этой парадоксальной ситуации слово «иудеохристианство» звучало как долгожданный выход. Были идеи отъезда в Израиль православных еврейского происхождения с целью проповеди там Евангелия, не принесшие ощутимых практических плодов.

На сегодняшний день возобновилось противостояние Православной Церкви и иудаизма. Лидеры обеих конфессий вместе (и успешно) выступили в борьбе с новыми религиозными движениями, за получение статуса «традиционных российских конфессий» -- и только. На «рядовом"уровне противостояния больше, чем прежде, больше взаимной подозрительности, обидчивости и недоброжелательства. И в Россию проникла идея о том, что в Освенциме повинно прежде всего христианство, «эксклюзивное» утверждение, будто надо веровать в Христа, чтобы спастись (это утверждение поддерживают некоторые христианские богословы, причем с тем большим рвением, чем менее это утверждение соответствует учению Церкви в лице ее иерархии и большинства верующих). Во всяком обращении к человеку с «еврейской кровью " с проповедью Христа многие ревнители иудейского благочестия видят «провокацию ". И православные, и иудеи грешат расизмом, подсчитывая количество «крови» в том или ином жителе России. Расизм этот достаточно иррационален и непоследователен, ибо, с одной стороны, человек, чья мать еврейка, признается евреем, и православными, и иудеями, даже если мать была воинствующей атеисткой, с другой, человек, чья мать еврейка, но принявший христианство, не признается евреем со стороны иудеев. Это не чисто российская проблема, она остается и в Германии, где именно «религиозникам " доверено определять, кто еврей, а кто нет. Был дикий случай, когда человек, подвергавшийся в России гонениям за свое еврейство и подавший на отъезд в Германии, получивший предварительное одобрение, распродавший свое имущество, в конечном счете получил отказ в визе, потому что не стал скрывать своей христианской веры и был признан «не-евреем».

Современный православный расизм не пощадил и отца Александра Меня. В коллективном труде «ИсторияРусской Православной Церкви» (СПб.: Воскресение, 1997, т. 1, с. 536) его характеризуют как «известного своей проповеднической деятельностью священника, пользовавшегося большим влиянием среди еврейского населения нашей страны и занимавшегося миссионерством среди них, привлекая их в Русскую Православную Церковь. Впрочем, ради усиления притока евреев он неоднократно поднимал вопрос о деканонизации тех святых, которые приняли мученическую кончину от рук иудейских изуверов и были за это причислены к лику святых - например, св. ГавриилаБелостокскаго, св. Евстафия Виленского». Примечательно, что говорящие от имени русского народа авторы говорят на испорченном русском языке («миссионерством среди них " относится к «еврейскому населению»).

Правда в этой фразе то, что Мень был и остается популярнейшим в России и среди жителей России, какой бы национальности они ни были, проповедником христианства. Уже после его гибели книги Меня стали выходить в Италии, Франции, Америке и оказались востребованы и в этих странах. В этих книгах нет ничего, что указывало бы на их обращенность именно к иудеям или к людям «еврейского происхождения». Они обращены ко всем ищущим Истину и обладающим запасом знаний в пределах советской школы. Среди прихожан Меня лиц «еврейского происхождения» было, возможно, больше, чем в других приходах, во-первых, потому что в других приходах часто был развит антисемитизм, но прежде всего, потому что в других приходах царило равнодушие вообще ко всяким запросам прихожан, кроме совершения треб. Среди духовных детей любого активного и не черносотенного священника (Крестьянкина, Дудко, Батозского) было всегда много «евреев».