Михаил Евдокимов - Некогда жить

– Евдокимова очень не хватает всем россиянам. Вместе с ним с эстрады ушла искренность и доброта…

– Миша был Артист с большой буквы. Сегодня эстрадный юмор – пошлый, ниже пояса. А Евдокимов никогда не позволял себе выходить за рамки нравственности. Все его миниатюры – фантастически красивые, пронзительные. В них всегда – русский мужик. И всегда – боль. Может быть, излишне звучит тема алкоголя, но это уж наша национальная слабость и беда. Но главное в них – любовь. Огромная, нежнейшая любовь к настоящему мужику. И юмор – многослойный, многоплановый, прозрачный, светлый. Его чувствуешь, он словно осязаемый…

– Можно ли, на ваш взгляд, спасти русского мужика, остановить вымирание деревни?

– И можно, и нужно! Ведь мужик хочет работать – я это точно знаю, потому что много бываю в глубинке. А его обдирают как липку, спаивают, бросают на произвол судьбы. Стабфонд концентрирует невероятные деньги. Так потратьте их на повышение зарплат рабочим и интеллигенции, на возрождение производства, деревни, на достойные пенсии старикам. Боятся. Мол, тогда об этих деньгах можно забыть. Да ничего подобного! Если вкладывать их в производство, они, наоборот, заработают на экономику. Тот же вопрос о жилье – его должно строить государство и делать максимально доступным. Или молодежная политика: если взял кредит и рожаешь детей – он с тебя списывается.

– А чем конкретно занимается Фонд Евдокимова?

– Работы у Фонда много. Есть идея оборудовать в родном Мишином селе певческое поле, чтобы русская песня лилась там вольно и объединяла всех. В Верх-Обском уникальное, божественное место – сливаются Бия и Катунь, берет начало Обь, и энергетика просто целебная! Потом, мы хотим построить в селе церковь – это была давняя мечта Миши. Хотим превратить село в нравственный центр – центр противостояния игорной зоне, которая будет создана в знаменитой курортной Белокурихе. Мы поделились этими и другими планами с некоторыми политическими организациями. И только в «Справедливой России» нас поддержали. Вот потому наш гражданский долг – быть рядом с этими людьми…

Олег Иванов, композитор

Алтай для него – это Родина, а Родина – это Алтай

Мое знакомство с Михаилом произошло в начале восьмидесятых. В то время я жил и работал в Новосибирске. Однажды мне позвонили и попросили выступить с авторским концертом в Институте советской торговли. Там-то организаторы с гордостью рассказали о своем талантливом певце и пародисте Михаиле Евдокимове.

Мы познакомились. Миша был застенчив, но, как говорят, с живой искоркой в глазах и обаятельной улыбкой.

Позже, когда он приехал в столицу, мы оказались соседями. Жили друг от друга через четыре автобусные остановки. По московским меркам это недалеко. Жили в то время на юго-западе Москвы. Часто встречались.

Михаил тяжело приживался на новом месте. Испытывал как материальные, так и моральные трудности. Концертные ставки были низкими. Чтобы как-то выжить – ему приходилось работать на износ. Но главное, живя в столице, ему постоянно не хватало общения с земляками.

В начале девяностых годов Михаила заметили в творческих кругах. Он стал выступать на телевидении и на эстраде. Гастролировал с большим успехом. Квартирный вопрос решил.

Когда вышел на сцену с пародиями, стал испытывать необходимость в собственном песенном репертуаре. Поэтому он попросил меня написать для него несколько песен. Так появились «Подполковник», «Беломорский канал», «Котельная» на слова В. Степанова. «Господа, не бейте зеркала» на слова Е. Куликова, «Коммуналка» на слова А. Поперечного.

К сожалению, первый блин оказался комом… Несмотря на то, что аранжировкой и записью песен занимался талантливый музыкант-гитарист, ранее работавший с Игорем Тальковым – Геша Берков. В то время я, наверное, неправильно оценил природную скромность Михаила. Скромность заключалась в том, что он стеснялся разучивать с автором мелодию песни. Определять ее тональность.

В результате эти мелодии исполнялись им приблизительно, в завышенных тональностях, что не давало раскрыться его голосу и уникальному от рождения тембру.

Михаил возлагал большие надежды на сделанную работу и испытал настоящий шок, когда на ее принятии я сказал, что мне это не нравится.

В результате, прежде всего, наверное, моей ошибки, из-за того, что я не смог найти к нему какой-то тонкий подход, мы разошлись почти на десять лет, в течение которых каждый занимался своим делом. А ведь могло это дело общим быть…

В силу разных обстоятельств, скорее всего с возрастом, я с болью стал воспринимать разрыв с Алтаем. И с радостью принял предложение Михаила побывать на своей малой родине и в его родном Верх-Обском.

На перроне Барнаульского аэропорта нас встретил заместитель главы края Николай Чертов. В Барнауле проведали моих родителей, после чего поехали в Мишино село. Было это первого декабря 2001 года.

Вечером мы приняли участие в большом концерте, посвященном семидесятилетнему юбилею села. Праздник проходил в сельском Доме культуры, отремонтированном на средства Михаила.

После концерта, на праздничном ужине, я впервые, без сопровождения музыки, запел свою песню «Мой край». Припев песни дружно подхватили два народных коллектива вместе с Михаилом:

…Пылай по забокам смородина,Росистое утро, пылай.Алтай для меня – это Родина,А Родина – это Алтай!..

Вскоре эту песню Михаил включил в свою программу. В ней он выражал любовь к родному краю, землякам. Самому святому, что есть в жизни.

Перед тем как расстаться, Миша проникновенно, со своей непередаваемой интонацией, сказал: «Алик! Я тебя очень прошу – давай больше не ссориться!» И попросил написать для него цикл песен об Алтае, Сибири, малой Родине…

Последующие два года для меня были счастливые. Я с большим желанием написал двенадцать песен для Михаила, каждая из которых от сюжета до последнего слова обсуждалась и согласовывалась с ним. Почти все песни были написаны на слова московского поэта Бориса Бартосевича, который умудрялся, ни разу не побывав на Алтае, уловить то, что трудно поймать – непередаваемый аромат поэзии сибирской песни.

Михаил успел записать и спеть в своих концертах семь моих и семь своих последних песен: «Мой край» на слова Е. Скворешнева, «Невзначай», «На речке, на Катуни», «Заходите, мужики», «Верх-Обское», «Заимка», «Разливная речка» на слова Б. Бартосевича.

Иногда меня спрашивают – правда ли, что у Михаила Евдокимова был особый характер? Да, непростой. В моем понимании он всегда был романтиком, для которого не пустым звуком были понятия: друг, земляк, товарищ. Он был требователен не только к людям, но в первую очередь к себе. Не терпел хамства, лжи. Презирал и сразу вычеркивал из своего круга предателей. Ценил дружбу с Александром Михайловым, земляками Александром Панкратовым-Черным, Валерием Золотухиным…