Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства
Но на этот раз Чубайс не мог позволить бесплатно раздать приватизационные ваучеры. Ему нужны были живые деньги. В тот год поступления в бюджет составили мизерную цифру — 37 миллиардов долларов, в то время как расходная часть превысила 52 миллиарда; таким образом, дефицит госбюджета достиг почти около 30 процентов. Экспорт нефти по цене 15 долларов за баррель не обеспечивал необходимых поступлений. Налоги практически не взимались. Война в Чечне с каждым месяцем обходилась все дороже. Иностранные инвестиции почти не поступали. А ведь нужно было платить зарплаты бюджетникам.
В этой ситуации деньги в стране можно было найти лишь в одном месте: в молодом банковском секторе, в котором не было советских динозавров. Это была совершенно новая для России отрасль, не приватизированная, а созданная с нуля группой предприимчивых и талантливых молодых людей — “баронов-разбойников”. Впоследствии Чубайс объяснял: “В 1996 году передо мной стоял выбор между коммунистами, стремящимися к власти, и грабительским капитализмом. Я выбрал грабительский капитализм”.
Чубайс лично подобрал десяток банкиров, которые, он был уверен, никогда не перейдут на сторону коммунистов, и в обмен на все деньги, которые те смогли собрать, раздал им жемчужины российской госсобственности в нефтегазовой и горнодобывающей отраслях, а также часть транспортной и коммуникационной инфраструктуры. Это было больше политическое, нежели экономическое решение — главным критерием чубайсовского “призыва в олигархи” была близость к Кремлю. Банкиры, лояльность которых вызывала сомнения, такие, например, как связанный с московским мэром владелец “МОСТ-банка” Владимир Гусинский, к распределению активов допущены не были.
Механизм раздачи госсобственности придумал глава ОНЭКСИМ-банка Владимир Потанин; технология получила название “залоговый аукцион”. Правительство получало от банка заем под залог акций крупного госпредприятия. Если заем не возвращался вовремя, банк имел право продать акции с молотка. Но это было чистой формальностью, поскольку банк сам контролировал процесс продажи.
На первый раунд “залоговых аукционов” было выставлено одиннадцать промышленных предприятий: пять нефтяных компаний, три завода и три судоходные компании. В совокупности за это имущество правительство получило один миллиард и сто миллионов долларов. Новоявленные бароны-разбойники превратились в богатейших людей на планете — по крайней мере, потенциально: подразумевалось, что после выборов активы останутся в их руках. Так возникли российские олигархи.
Борис Березовский поначалу не собирался участвовать в залоговых аукционах, ибо у него не было своего банка, а следовательно, и необходимых средств. К тому же на шее у него мертвым грузом висело ненасытное ОРТ, на содержание которого уходила вся прибыль от автомобильного бизнеса. Но среди новоявленных воротил он был ближе всех к Кремлю и придумал, как обратить свою слабость в силу.
Борис сообщил двум кремлевским заправилам, Чубайсу и Коржакову, что все его попытки получить кредит на Западе провалились, и денег, чтобы поддерживать ОРТ, больше нет. Поэтому ему должны предоставить доступ к ресурсу, который мог бы генерировать наличность, иначе Первый канал лопнет как раз накануне президентских выборов. В конце концов государство владеет 51 процентом и должно нести хоть какую-то ответственность за убыточный канал. Аргументы Бориса звучали убедительно, и вскоре был организован дополнительный залоговый аукцион на контрольный пакет акций “Сибнефти” — Сибирской нефтяной компании, являвшейся седьмым по объему производителем нефти в Российской Федерации. Экономисты Чубайса оценили минимальный размер залога в сто миллионов долларов.
Однако у Бориса не было ста миллионов наличности.
КАК-ТО РАННЕЙ ОСЕНЬЮ Березовский пригласил меня в Клуб, чтобы “поговорить о важном деле”.
Для большинства москвичей Клуб этот был знаменитым и загадочным местом: обозначить свое присутствие там было весьма престижно. О талантах шеф-повара и качестве вин ходили легенды. После покушения на Бориса в 1994 году в Клубе была введена жесткая система безопасности: металлодетекторы, мониторы и камеры слежения, проверка документов при входе; появилось большое количество молодых людей с повадками “девяточников” — бывших кагэбэшников из Девятого Главного управления КГБ, занимавшегося охраной правительства.
На стене в баре, служившем также залом ожидания, висел первый в Москве телевизор с плазменным экраном. Посреди гостиной стоял белый рояль, на котором давний друг Бориса, пожилой еврей в белом костюме иногда играл этюды Шопена. На барной стойке красовалось чучело крокодила. Борис вечно опаздывал, и поэтому посетителям обычно приходилось ждать. Атмосфера располагала к тому, чтобы люди, тянувшиеся к Борису нескончаемым потоком, могли расслабиться и приятно провести время в ожидании своей очереди.
В любой день в Клубе можно было увидеть министров и телевизионных знаменитостей, депутатов Думы и ведущих журналистов, губернаторов и управляющих инвестиционными фондами. В тот день Борис принял меня сразу: меня быстро провели в кабинет через бар и небольшое фойе, в центре которого находился маленький журчащий фонтанчик в стиле барокко.
— Как ты думаешь, может ли Сорос заинтересоваться инвестиционным проектом в 50 миллионов долларов? — спросил Борис, как только я появился в дверях.
После неудачи с займом для ОРТ мне казалось бесполезным идти к Джорджу с подобным предложением, но я и слова не успел сказать, как Борис стал обрушивать на меня поток информации.
— На этот раз речь не об убыточном телеканале, а о реальной и прибыльной нефтяной компании, вертикально интегрированной, владеющей месторождениями, нефтеперегонным заводом и экспортным терминалом. Это лучший ресурс советского энергетического комплекса! Будет аукцион, но нам не хватает денег. Вот и хочу предложить Джорджу принять участие в залоговом аукционе по “Сибнефти” на равных со мной — 50/50.
— Подожди-ка минуточку. Ведь иностранцам не разрешается участвовать в этих аукционах, — возразил я.
— Это не проблема! — воскликнул Борис. — Создадим российское юридическое лицо, где у Сороса будет 50 процентов минус одна акция. По мировым стандартам, запасы нефти в компании тянут на пять миллиардов. Минус политический риск, это естественно. Скажи Джорджу, что он просто обязан согласиться. Такой шанс бывает раз в жизни! Вот пакет документов. Это действительно очень срочно. Я готов вылететь в Нью-Йорк в любую минуту.
Я отвез его предложение в Нью-Йорк и был очень удивлен тем, что Сорос заинтересовался. Он думал две недели. Я наблюдал за ним и гадал, переступит ли он черту, примет ли участие в золотой лихорадке грабительского капитализма?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});