Никита Чекулин - Березовский — не своя игра

Если бы Литвиненко что-то узнал о моём контакте с неизвестным подозрительным человеком, он бы, несомненно, в тот же день стал бы добиваться от меня всех деталей. Но по моим записям до 11 мая 2003 года у нас с Литвиненко разговоров по поводу Терлюка не было.

Мы спускались по лестнице отеля втроём: я, Литвиненко и Терлюк. Поэтому слова Литвиненко в отношении меня и Терлюка: «В один момент был замечен разговаривающим с Чекулиным» требуют уточнения. Кем был замечен? Литвиненко, когда я по заданию Владимира Воронкова разговаривал с Терлюком в фойе отеля, уже его покинул и наблюдать за мной никак не мог. На самом деле это делал Воронков.

Здесь важно упомянуть аудиозаписи моих телефонных разговоров с Литвиненко, сделанные мною поздно вечером и ночью с 11 на 12 мая 2003 года. Так, например, Литвиненко утверждал, что якобы получил информацию о моём разговоре с Терлюком от начальника охраны Ришара, который якобы наблюдал за мной. Но этого не могло быть, так как Ришар, охранявший Березовского, не отходил от Бориса Абрамовича, а того в фойе отеля не было, поэтому Ришар не мог наблюдать за мной.

Из записей становится понятно, что версия событий, якобы имевших место, по словам Литвиненко, в представленном заявлении от 31 июля 2003 года была придумана им после нашего первого телефонного разговора 11 мая 2003 года. Он состоялся в 23:10 и длился 4,5 минуты. До этого, в 18:30 мне позвонил Терлюк и поинтересовался предстоящим слушанием дела Березовского, намеченным на 13 мая 2003 года. Он сообщил номер своего домашнего телефона.

Я, положив трубку, тут же позвонил Воронкову, который просил меня установить контакт с Терлюком 2 апреля 2003 года, сообщил ему о звонке и номере домашнего теле фона Терлюка.

Вечером 11 мая 2003 года, как обычно, в порядке обмен новостями мне позвонил Литвиненко. Узнав от меня о звонке Терлюка, он вначале не проявил заинтересованности и со своей стороны сообщил мне о том, что опубликована его стать на сайте «Чеченпресс» о гибели Джохара Дудаева. Я сказал, что читал её, и она мне понравилась.

Затем Литвиненко заявил: «Никому не говори, что он Терлюку звонил, договорились?»

Литвиненко заявил о том, что якобы Ришар просил меня, Чекулина, советоваться с ним, Литвиненко, по поводу общения с Терлюком. Я поинтересовался, в связи с чем возникт эти вопросы — что, у Литвиненко появились какие-то реальные данные на Терлюка?

Я объяснил, в чём заключался мой короткий контакт с Терлюком и произнёс, что передал его номер мобильного телефона начальнику охраны, то есть Ришару.

На самом деле я передал номер домашнего телефона Терлюка Воронкову. Литвиненко не обратил на это внимания. С не имел, как я понимаю, на тот момент никакой информации от Воронкова о том, что я уже разговаривал с ним и сообщал номер домашнего телефона Терлюка.

Литвиненко ответил, что у него никаких новых данных не просто Терлюк — «интересный человек», и что возможны провокации вокруг нас (людей Березовского). Он спросил о наличии у меня записывающего устройства для записи предстоящего разговора с Терлюком.

Я выразил сомнение в возможности использования обычного диктофона. Тогда Литвиненко сказал, что даст команду Ришару снабдить меня специальным диктофоном.

Но для меня было ясно, что Литвиненко не может давать никаких команд Ришару.

Потом Литвиненко сказал, чтобы я сам обратился к Березовскому и попросил снабдить меня специальным диктофоном. Терлюк хочет встретиться лично со мной. Литвиненко снова попросил меня специально встретиться с Березовским и рассказать о Терлюке, чтобы тот распорядился насчёт диктофона. Я согласился, и наш разговор окончился, как я думал, до следующего дня.

Однако через полчаса, когда я уже заснул, раздался новый звонок Литвиненко. Было уже за 12 часов ночи. Разговор длился 6,5 минуты. Литвиненко заговорщицким тоном произнёс: «Терлюк — это офицер ФСБ, значит, я его ещё в суде определил, давно определил, что он офицер ФСБ…».

Тогда я заметил ему, что его, Литвиненко, в зале суда (2 апреля 2003 года) не было. На это Литвиненко, с характерным для него безапелляционным напором, заявил, что он якобы видел Терлюка ещё в здании суда, а затем на пресс-конференции. Он настаивал:

«Мы установили, что он офицер ФСБ».

Я удивлённо спросил: «Когда это определили? Сейчас (то есть только что, после нашего первого разговора этим вечером)?» На это Литвиненко завил, что якобы уже давно. Я задал вопрос, зачем тогда Литвиненко со мной «дурака валяет»? В ответ Литвиненко стал агрессивен. Он начал давить на меня за то, что я общаюсь с Терлюком без его ведома.

Дело в том. что Литвиненко испытывал трудности в общении с людьми из офиса Березовского, в частности с Воронковым. Поэтому маловероятно, что он имел от того какую-либо информацию в отношении Терлюка. Литвиненко пытался стать нужным интересам Березовского, но из-за целого ряда причин в начале 2003 года оставался не удел.

Литвиненко напрочь проигнорировал факт того, что мы втроём шли с Терлюком после пресс-конференции и обменивались репликами. Литвиненко заявил, что он якобы не общался с Терлюком из-за того, что знал его как эфэсбэшника, только что летавшего в Москву! Литвиненко неожиданно заявил, что представляет себе Терлюка якобы очень хорошо!

Литвиненко продолжил оказывать на меня психологическое давление. Он утверждал, что, узнав о моём общении с этим эфэсбэшником, заподозрил меня в сотрудничестве с ним. Но поскольку я ему рассказал о сегодняшнем контакте, то он мне теперь верит.

Литвиненко, заявил, что не знает, почему Терлюк мне позвонил, но точно знает, что я им (ФСБ) нужен, чтобы сфабриковать дело по Юшенкову. Литвиненко объяснил мне, что я «профан», и он мне скажет, что будет дальше. По его словам, меня начнут шантажировать, будут давить на мою жену и дочку в Москве. Первая наша встреча с Терлюком называется установлением оперативного контакта. Теперь мне следует ожидать вербовочных мероприятий со стороны ФСБ.

Литвиненко говорил:

«Терлюк — не тот человек, за которого себя выдаёт».

По словам Литвиненко, Терлюк якобы через посольство Великобритании (в Москве) был аккредитован как журналист! Но «мы проверили, и такого журналиста нет!»

Я спросил, когда Терлюк был аккредитован? Литвиненко ответил, когда приехал первый раз на суд.

На что я заметил, что, по версии Терлюка, он в Англии находится уже 4 года! Литвиненко продолжил в крайне агрессивной форме настаивать, что якобы по имеющимся документам Терлюк прибыл в Англию как «журналист» — он заявил об этом в посольстве Великобритании в Москве — и что он, Литвиненко, не зря ест свой хлеб.