Александр Солдатенков - Адмиральские маршруты (или вспышки памяти и сведения со стороны)

Поиск подводных лодок — прежде всего

Почти в таком же составе (по количеству офицеров) корабль попал на учения «Океан-73», только возвратились из отпусков помощник командира Александр Виноградов и штурман Василий Муратов, а убыл в отпуск командир ракетно-артиллерийской боевой части Виктор Шатравко. Так получилось, что в день внезапного выхода на учения «Океан-73» была получка. Мы с командиром группы гидроаккустиков Валерой Страдиным пешком сходили на береговую базу (а это около трёх километров по лесной тропе) для получения денежного содержания офицера ВМФ СССР. По глубоко укоренившейся традиции (не нами установленной) мы в магазине военторга взяли две бутылки полусладкого Советского Шампанского и одну бутылку трёхзвёздного Армянского Коньяка. Планировалось что вечером дома у Валеры мы эту смесь (которую мы называли коктейлем «Малый противолодочный» — выпьешь, и нет желания думать о поиске и обнаружении подводных лодок до третьего тоста), примем внутрь под домашнюю закуску в исполнении его очаровательной супруги Евгении. По прибытии на корабль бутылки с шампанским и коньяком, как всегда, были брошены за поднятую верхнюю койку (до вечера). Но не случилось. Корабль снялся по тревоге и как есть, на время больше двух недель, с недокомплектом офицерского состава вышел в море на учения «Океан-73». Вахтенных офицеров оставалось всего трое, но начальник РТС и командир группы гидроаккустиков (КГАГ) в две смены работали по основной специальности (т.е. поиск и обнаружение ПЛ). В круг вахты 6 часов через 6 встал и помощник командира корабля. Спали, не раздеваясь на нижней койке, сменяя друг друга на вахте, в каюте не встречались. Но всему приходит конец и учениям тоже. После плавания почти на полную автономность корабля, почти без запасов (продовольствия, питьевой воды и топлива), мы прибыли в бухту Абрек и по традициям ихнего, к кораблям ОВР, гостеприимства, были поставлены к «свинячьему» пирсу. Организовали пополнение запасов и помывку любимых подчинённых (любимых на самом деле, потому что мы добровольцы и нам, профессионалам, за нашу работу деньги платят, а за самоотверженность и энтузиазм матросов и старшин срочной службы при выполнении ими своих обязанностей на выходе в море, к ним можно было относиться с любовью). Появилась возможность поставить дежурными по кораблю мичманов, что и было сделано. После пополнения запасов, помывки в душе можно было лечь спать в каюте на своих местах. Для этого была снята с цепей и установлена в горизонтальное положение и верхняя койка. А там лежало то, что мы положили туда две недели назад, две бутылки шампанского и одна коньяка! Если кто ни будь, хотел бы сказать, что мы этот факт проигнорировали, то он ошибся сразу. Были взяты совершенно новые эмалированные кружки, отмыты до уровня стерильности, и использованы по прямому назначению. Коктейль «Малый противолодочный» это одна часть коньяка и две части шампанского (мы отчётливо понимали, что в других местах и у других специалистов эта смесь могла иметь любое другое название), решили пропорции не нарушать. Выпили по первой и, откуда ни возьмись, появился командир. Реакция: о, лейтенанты уже сгоняли в Промысловку, (посёлок Тихоокеанский, он же Шкотово-17 — ныне город Фокин) и пьют что-то вкусное. Налили и командиру в той же пропорции, выпил, согласился, что вкусно и куда то убежал. Допили остатки в качестве снотворного и упали спать без задних ног и сновидений, как могут спать лейтенанты военно-морского флота, честно выполнившие свои обязанности на выходе в море. Командир так и не поверил, что никто из нас в Промысловке не был, потому что с его разрешения Витя Шатравко возил с собой на корабле двухколёсный мотоцикл, который и на время его отпуска оставался на борту корабля.

О пользе радиолюбительства для службы минёром

Одним из требований руководящих документов, при выполнении торпедных стрельб, было обозначение точки залпа днём плавающей крестовиной с вешкой, а ночью патроном фосфористого кальция, который при контакте с морской водой длительное время давал вспышки пламени. Одно только жаль — из-за большой потребности флота в этих патронах их не всегда можно было получить на складах. Пришлось пойти другим путём. Простейший мультивибратор с мигающей лампочкой, собранный в стеклянной консервной банке с завинчивающейся жестяной крышкой (такие консервы тогда только только появились в продаже) оставался работоспособным до трёх суток. Я имел возможность лично убедиться в этом в ходе трёхсуточного поиска не сразу найденной практической торпеды после выполнения ночной торпедной стрельбы. При закреплении батарейки на крышке, в качестве балласта, банка плавала стеклом вверх, и проблески были хорошо видны. На этот самодельный светосигнальный прибор на базе мультивибратора была разработана и размножена подробнейшая технологическая документация, настолько подробная, что его повторение не вызывало затруднений у любого человека, умеющего паять. А таких специалистов хватало на всех кораблях. Как всегда в таких случаях устройство ушло во флот без упоминания имени автора идеи.

В ракетно-артиллерийских и минно-торпедных боевых частях на кораблях военно-морского флота стержнем всей организации является организация обхода погребов с боезапасом. Боеприпасы при хранении требуют особого к себе отношения. А именно: режим температуры и влажности. Во всех погребах с боезапасом по проекту установлены недельные термографы и барографы, но их нужно обслуживать и записывать показания в специальных журналах. А эти функции возлагаются на дозорных по погребам. Кроме того, в зимнее время необходимо включать и выключать обогрев торпед в торпедных аппаратах. Дозор круглосуточный в ночное время обходы через два часа в дневное через четыре. И все эти действия матросов и старшин необходимо КОНТРОЛИРОВАТЬ! А способов контроля не так уж много. Первый — проверить записи в журналах обхода погребов. Это раз в сутки при заступлении на вахту новых дозорных по погребам или внезапно в любое время. Второй — лично сходить в один из погребов и проверить, развёрнут ли контрольный диск дозорного на время последнего обхода. Диски подвешивались на специальные крючки максимально далеко от входа в погреб, так чтобы дозорный волей-неволей проходил через весь погреб и там перевешивал контрольный диск на отверстие с указанием последнего времени обхода погреба. Но оба способа контроля были не безупречны. В первом случае журнал обходов можно было заполнить разом за все обходы перед сдачей вахты. Во втором случае наудачу можно было перевесить контрольный диск наперёд — а вдруг командир боевой части не проверит? Это был 1973 год. Мне попалась в руки интереснейшая книга польского радиолюбителя Войцеховского. В ней была опубликована схема системы связи по проводам сети освещения. Система даже позволяла вести двухсторонние переговоры, но в нашем случае её можно было сильно упростить: в погребах передатчики с кнопкой, а в каюте командира БЧ-2 и БЧ-3 приёмник на базе любого барабанного самописца с суточным вращением. Нажатие кнопки в погребе приводило к появлению на ленте самописца, размеченной по часам, пика на графике. Приёмник был включён просто в сеть освещения — 127 вольт переменного тока 50 герц. Сигнал от передатчика на частоте около 3 килогерц по сети освещения попадал в приёмник и вызывал срабатывание небольшого соленоида, который и двигал стрелку самописца. В любое время суток можно было посмотреть на ленте самописца наличие или отсутствие обходов погребов, не выходя из каюты. Остальные способы контроля это не заменяло, но дополняло существенно. Конечно, весь монтаж был выполнен на уровне заводского изготовления — безопасность превыше всего. С контролем температуры в торпедных аппаратах всё обстояло гораздо проще — в носовой части трубы аппарата хватало места для установки термографа. Ну, о ремонтных работах я уже просто не говорю: монтаж-демонтаж, регулировка и пайка в совершенстве (во всяком случае, заводчане не отличали её от своей).