Эммануэль Д'Астье - Боги и люди (1943-1944)

Мне оставалось попытаться нагнать февральское опоздание в марте. Наше последнее совещание на Беркли-сквере закончилось составлением протокола, подтверждающего несостоятельность союзников, смягченную, однако, новыми обещаниями: "Господин Эммануэль д'Астье спрашивает, получен ли ответ на вопрос относительно дневных операций по сбрасыванию на парашютах, который он поставил на последнем совещании. Он настаивает также на фоторазведке, которая позволила бы произвести бомбардировки для оказания поддержки маки.

Коммодор Истоу заявляет, что в настоящее время подготовляется карта районов действия немецкой истребительной авиации. Это позволит принять решение с полным знанием обстановки. Он сомневается в возможности производить сбрасывание вооружения и прочего днем и считает, что подобные операции весьма трудно наладить.

Добиться на рассвете синхронных действий бомбардировщиков из Лондона и истребителей с Корсики, по его мнению, весьма сложно, к тому же на Корсике нет истребителей. Опыт показал, что с бомбардировщиков, оборудованных для сбрасывания на парашютах, приходится снимать часть обычного вооружения. Благодаря этому они становятся весьма уязвимыми. Были случаи, когда самолеты, вылетевшие для проведения сбрасывания на территорию Польши, на заре оказывались над Германией.

Лорд Селборн предлагает, чтобы руководство Сопротивления указало какой-нибудь горный массив или плато, на котором можно было бы осуществлять массовые сбрасывания на парашютах, не зажигая сигнальных огней на земле. Сопротивление будет запрошено об имеющихся в этом смысле возможностях...

Майор Мортон заявляет, что премьер-министра интересует только конечный результат. Когда он узнает, что из 165 вылетов только 11 завершились успехом, он будет рассматривать операцию по доставке вооружения маки как провалившуюся.

Коммодор авиации Истоу докладывает о программе на март. Согласно указанию премьер-министра, число вылетов в марте следует по меньшей мере удвоить по сравнению с числом вылетов в феврале. Для этого нужно еще 44 самолета. Между тем дело обстоит следующим образом.

Обученных экипажей: на самолетах "Галифакс" - 20, то есть 60 вылетов; на самолетах "Либерейтор" - 12, то есть 36 вылетов.

Необученных экипажей (в феврале): на самолетах "Стерлинг" - 32, то есть 96 вылетов; в 38-й авиагруппе - 60 вылетов.

Увеличение материальных средств в марте.

Соединения бомбардировщиков: дополнительно 33 "Стерлинга", то есть 99 вылетов; 12 "Либерейторов", то есть 36 вылетов; за счет 38-й авиагруппы еще 30 вылетов; предположительно 15 "Стерлингов", то есть 45 вылетов. Принимая во внимание, что премьер-министр предполагал в феврале 126 вылетов, в марте можно легко достичь 252 вылетов. Дополнительные средства, выделенные на март, помогут восполнить февральский дефицит.

Коммодор авиации Истоу заявляет, что начальник американской авиации в Северной Африке Икер предупредил его о своем согласии перебросить 9 самолетов из Бриндизи в Северную Африку, чтобы увеличить число рейдов над Францией, но у него нет соответствующих инструкций от командования. Инструкции будут запрошены в Вашингтоне"{14}.

Я возвратился в Алжир. Самолеты и снаряжение, предоставленные там Сопротивлению, должны были позволить с меньшими трудностями снабжать юг Франции: расстояние оттуда меньше, ночи там лучше, и немецкая оборона слабее. Каждый раз, когда я покидаю Лондон, у меня создается впечатление, что я оставляю реальный, разумный мир, существующий по законам бесконечной войны, большое спортивное соревнование, которое ведется методично и с подобающим аскетизмом. Плохое настроение, бешенство, вызванные различного рода неудачами, и бессилие здесь неуместны. К тому же у меня появлялось такое чувство, будто я удаляюсь от Франции, лишаюсь возможности узнавать быстрее доходящие до Лондона вести из подполья, откуда в феврале до меня донеслась последняя весточка: От Клеанта{15} Мерлену{16}:"Бюро Совета Сопротивления приняло следующую резолюцию: БСРА вопреки решению Национального Совета Сопротивления и ЦК Сопротивления решило не допускать выдачи оружия сражающимся патриотам. Ввиду того что потайные склады оружия постоянно обнаруживаются немцами, а для патриотов, борющихся против гестапо и милиции, требуется оружие, ожидаем срочного аннулирования телеграммы БСРА за No 76 от 2612. Ниже комментарий Клеанта:

Это решение является выражением длительного недовольства всех групп Сопротивления недоверием и отказом со стороны САП, и особенно БОА{17}, распределять оружие и их попытками толковать вышеупомянутую телеграмму БСРА как указание ограничить выдачу оружия".

Я оставляю все это, оставляю лондонские краски - и багряную тоже, которые вспыхивают в низко нависшем туманном небе, и снова направляюсь к солнцу, чтобы опять очутиться в обстановке маскарада, где некоторые то с большим, то с меньшим успехом стараются воплотить в себе власть покинутой страны.

IX. Алжир, февраль - март 1944 года.

Странная война

В Алжире меня ожидали новые трудности. На этот раз причиной тому были не союзные, а французские службы. Но это другой рассказ, другой спор, о котором упомяну лишь вкратце, поскольку это прольет свет на наши взаимоотношения с Черчиллем, представляющие интерес для истории.

Французская разведка изменила свои инициалы: из БСРА она превратилась в ДЖСС{18}. Ею руководил новый гражданский начальник - Сустель. Но дух ее отнюдь не изменился. Организация во главе со своим отцом Иосифом полковником Пасси - осталась столь же замкнутой.

Правда, в Алжире был создан Комитет действия во Франции - маленькая, узкая организация для руководства операциями на оккупированной территории. Председательствовал в этом Комитете де Голль, в него входили Ле Трокер (военный комиссар), Мендес-Франс (комиссар финансов) и я. В нем также принимали участие: генерал Жиро, генерал Бийот, генеральный секретарь Комитета Национальной обороны, и Сустель.

Собирался Комитет редко. Большинство входивших в него людей имело весьма приблизительное представление о партизанской войне, проявляло к ней незначительный интерес и относилось с пренебрежением к вопросам, связанным с этой войной. Первые заседания были посвящены главным образом ликвидации склок между службами генерала де Голля и генерала Жиро, распределению обязанностей и составлению планов действий.

Эти скучные совещания предоставляли де Голлю случай для произнесения исторических речей, которые всех радовали. Например, его ответ Жиро, когда последний выразил протест против присутствия на совещании гражданского чиновника Сустеля: "Если это вас шокирует, мой генерал, его можно одеть в генеральский мундир..."