Из Бобруйска в Сомали - Андрей Валерьевич Скоробогатов
– Очень хорошо! Сразу после развода берёшь тряпку и идёшь за песком, который лежит в ящике справа от гальюна (туалета).
– Зачем?
– Ну как зачем? Ты же диджей. Будешь теперь тряпочкой с песком делать настоящие скретчи и миксы на писсуарах. Смотри, чтобы всё блестело. Я проверю. А вообще, иди прямо сейчас, чтобы успел до обеда управиться.
Двух раз повторять не пришлось. Диджей попытался соскочить с обязанности, но ему тут же дали понять, что никто с ним не шутит: пинком помогли проследовать в нужном направлении.
Старшие дико ржали со всего. Нам смеяться было запрещено в принципе. Если смеёшься – значит, жизнь весёлая. Если весёлая, то не заёбываешься, а если не заёбываешься, то не работаешь и ничем не занят, а это в корне неправильно. Сразу находилась работа, которая начисто смывала твоим же потом с лица идиотскую ухмылку. Да и как смеяться, если вот так, по глупости, любой мог оказаться в подобной ситуации. Кстати, те, кто из младшего призыва поржали над Диджеем, немедленно отправились ему на помощь. Вот он, закон мгновенной кармы в действии.
Глава 8. ПХД
День четветрый
Парко-хозяйственный день. Неофициальная расшифровка этой аббревиатуры – полностью хуевый денёк. В этот день, обычно в субботу, сразу после завтрака устраивается пенная вечеринка, только без светомузыки и девчонок. Вечеринка происходит в помещениях до обеда, а после него – after party на улице.
В дни ПХД не бывает зарядки, поэтому мы после подъёма пошли сдавать постельное бельё в баталёрку (вещевой склад). После чего по команде взяли свои одеяла и матрасы и строем пошли на плац. Матрасы развешивались на заборе сушиться и проветриваться. Я четко запомнил, куда повесил свой, так как спать на чужом совсем не хотелось. Конечно, кто-то и до меня на нём спал, но за эти пару дней я успел с ним сродниться. Тщательно вытряхнув одеяла, мы отправились обратно, чтобы приготовиться к переходу на камбуз. Завтрак был обычный, а вот всё остальное, что было после него, – нет.
Почти весь состав молодого пополнения к тому времени уже прибыл и насчитывал порядка семидесяти человек. Нас распределили по помещениям, выдали вёдра, тряпки и мыло. Дежурный по роте Давид Овсепян врубил свою любимую композицию на всю катушку, и понеслось!
После того раза у нас выработался условный рефлекс – когда включалась эта композиция, то нужно было срочно что-то делать и причём очень быстро.
– Хули встали! Бегом, блядь! Ещё быстрее! Хватаем шконари и баночки! Тащим на правую сторону! Освобождаем палубу! Воду лей! Палубу мылом три! Где пена? Не вижу пены! Пены должно быть по колено! Три лучше! Три так, чтобы я увидел, сколько в этом месте слоёв краски! Так, пара длинных лосей, сюда живо! Схватили тряпки и швабры! Давайте уже, уебались вытирать пыль со стен и карнизов! Давайте в темпе! Вас ещё ленинская комната ждёт! Наводим приборку так, чтобы запахло весной! Понятно?
И так далее, и в таком духе под один и тот же трек на протяжении нескольких часов… До сих пор его не переношу. В принципе, понятно было всё, кроме запаха весны. Стоял конец мая. На носу было лето, и оно обещало быть жарким.
Всю эту пытку я рассматривал как возможность потренироваться, потому что других тренировок не было. Я с удовольствием бегал с вёдрами за водой, по пути подбадривая товарищей. А потом с ещё большим удовольствием мыл палубу и стягивал воду, потому как в это время можно было хорошенько прокачать свою растяжку и джингу. Джинга – базовый элемент в капоэйре, на котором строятся все остальные элементы. Прекрасно прорабатывает ноги, спину и координацию. Помню, как на тренировках в Питере мы умирали, прокачивая её. Зато сейчас джинга просто спасение! При таком подходе усталость от работы практически не чувствовалась, а наоборот, было радостно и весело, потому как тело было благодарно.
Несколько человек из роты забрали в помощь камбузному наряду. С ними отправился и я. Дежурный по камбузу Дима Демидов сказал, что орать и гонять пинками он никого не собирается, а наоборот, напоит чаем, если быстро и качественно наведём порядок. Нам разрешили снять кители и работать в тельниках, но не снимая с себя ремней. Верх великодушия! Мы принялись мылить палубу таким же образом, как это происходило в роте, но Дима нас остановил и показал настоящий лайфхак. Он взял кусок мыла и начал строгать его ножом, раскидывая стружку на кафель.
– Вот так надо. Понятно?
– А в чём смысл?
– А ты попробуй.
Я попробовал потереть эту стружку мокрой тряпкой, и вмиг образовалась густая пена. Гениально! Этим способом мы раза в три быстрее всё сделали, и теперь камбуз просто сверкал. Дима, как и обещал, напоил нас сладким чаем, и мы отправились в роту готовиться к обеду.
Тем временем в роте завершалась приборка. Полировались зеркала и натирались белые полосы на взлётке – так называлась палуба. Всё очень просто: то, что должно блестеть, должно блестеть, белое должно быть белым, зелёное – зелёным и т. д.
На белые полосы, надо сказать, было запрещено наступать в принципе, и теперь стало понятно почему – слишком быстро пачкаются и слишком долго полируются. Ещё я увидел нашего «Алёшу», ходившего по роте с полотенцем, которое он крутил в руке, как пропеллер, видимо, пытаясь взлететь.
– Миш, ты чего делаешь?
– Как чего? Весну призываю.
– Не понял. А это как?
– Ну вот так, крутишь полотенцем и приговариваешь: «Весна, приди! Весна, приди!»
– И как успехи?
– А ты что, запаха не слышишь?
Я принюхался, и действительно, в роте пахло какой-то невероятной свежестью. Оказалось, что в полотенце, которым ходил и крутил Миша, он выдавил зубную пасту. Всё это смачивалось водой, растиралось, и вот приманка для весны была готова. Оставалось только распространить этот запах по всем помещениям.
Вскоре прозвучала команда дневального:
– Рота, приготовиться к переходу на камбуз! Форма одежды номер три!
Через пять минут прозвучала вторая команда:
– Рота, построиться для перехода на камбуз!
Мы построились и пошли.
Дежурный, остановив строй
