Олег Смыслов - Степан Бандера. «Икона» украинского национализма

Впервые за границу В. Лебедь-Хомяк (1899 г.р.) попал в начале 1933 года. Якобы спасаясь от арестов, он по хорошо сфабрикованным документам устроился на корабль. В Бельгии остался и восстановил связь с Коновальцем.

Именно от В. Лебедя была получена информация о командировке в США пятерых боевиков во главе с Мишугой для теракта против наркома иностранных дел СССР М. Литвинова в 1933 году. Террористы были арестованы.

В 1935 году Судоплатов выехал за границу как «племянник» Лебедя и его помощник в работе. В Хельсинки Лебедь передал его на попечение главного представителя ОУН в Финляндии Полуведько (агент ИНО ОПТУ), который, не зная об истинной роли Судоплатова, вообще предложил последнего убрать. Но решение таких вопросов не входило в его компетенцию.

Судоплатов вспоминал: «После двух месяцев ожидания в Хельсинки прибыли связные от Коновальца — Грибовский (Канцлер) из Праги и Андриевский из Брюсселя. Мы отправились в Стокгольм пароходом.

При посадке мне вручили фальшивый литовский паспорт…

В июне 1936 года прибыли в Берлин, и там я встретился с Коновальцем, который расспрашивал меня обо всём с большим пристрастием. Наша встреча проходила на квартире, находившейся в здании Музея этнографии и предоставленной ему германской разведслужбой. В сентябре меня послали на три месяца в нацистскую школу в Лейпциге. Во время учёбы я имел возможность познакомиться с оуновским руководством. Слушателей школы, естественно, интересовала моя личность. Однако никаких проблем с моей «легендой» не возникало.

Мои беседы с Коновальцем становились между тем всё серьёзнее. В его планы входила подготовка административных органов для ряда областей Украины, которые предполагалось освободить в ближайшем будущем, причём украинские националисты должны были выступить в союзе с немцами. Я узнал, что в их распоряжении уже имеются две бригады, в общей сложности около двух тысяч человек, которые предполагалось использовать в качестве полицейских сил в Галиции… и в Германии.

Оуновцы всячески пытались вовлечь меня в борьбу за власть, которая шла между двумя их главными группировками: «стариков» и «молодёжи». Первых представляли Коновалец и его заместитель Мельник, а «молодёжь» возглавляли Бандера и Костарев. Моей главной задачей было убедить их в том, что террористическая деятельность на Украине не имеет никаких шансов на успех, что власти немедленно разгромят небольшие очаги сопротивления. Я настаивал на том, что надо держать наши силы и подпольную сеть в резерве, пока не начнётся война между Германией и Советским Союзом, а в этом случае немедленно их использовать.

Особенно тревожили террористические связи этой организации, в частности; договорённость с хорватскими националистами и участие в убийстве югославского короля Александра и министра иностранных дел Франции Луи Барту. Для меня было открытием, что все эти террористы финансируются абвером — разведывательной и контрразведывательной службой вермахта. Полной неожиданностью явилась для меня и новость, что убийство польского министра генерала Перацкого в 1934 году украинским террористом Мацейко было проведено вопреки приказу Коновальца и стоял за этим Бандера, соперничавший с последним за власть. Бандера стремился к контролю над организацией, играя на естественной неприязни украинцев к Перацкому, который нёс ответственность за репрессии против украинского меньшинства в Польше. Коновалец рассказал мне, что к этому времени между Польшей и Германией был подписан договор о дружбе, так что немцев никоим образом не устраивали любые враждебные акции по отношению к полякам. Они были так взбешены, что выдали Бандеру, скрывавшегося в Германии».

В доверие к Коновалыгу Павел Анатольевич сумел войти, передав ему однажды содержимое одного конфиденциального разговора.

«Как-то Костарев и ещё несколько молодых украинских националистов, слушателей нацистской партийной школы, стали говорить, что Коновалец слишком стар, чтобы руководить организацией, и его следует использовать лишь в качестве декоративной фигуры. Когда они спросили моё мнение, я возмущённо ответил:

— Да кто вы такие, чтобы предлагать подобное? Наша организация не только полностью доверяет Коновальцу, но и регулярно получает от него поддержку, а о вас до моего приезда сюда мы вообще ничего не слышали.

Когда я рассказал об этом Коновальцу, лицо его побледнело. Позже Костарев был уничтожен. Не думаю, что это случайное совпадение».

Удивительно, но Судоплатов каким-то образом сумел обаять лидера ОУН. Кто знает, сыграли в этом роль его подготовка в Москве или какие другие качества, но всё-таки это произошло. Коновалец привязался к нему и взял под свою опеку. Он очень часто брал Судоплатова погулять по городу. Один раз даже сводил Павла Анатольевича на спектакль в Берлинскую оперу.

Особое расположение Коновальца подтверждает предложение к Судоплатову сопровождать его в инспекционной поездке в Париж и в Вену.

А вскоре пришло распоряжение «дяди» Лебедя о возвращении на Украину, где Судоплатова должны были оформить на советское судно, регулярно заходившее в иностранные порты. Предполагалось, что это давало бы возможность поддерживать постоянную связь между подпольем ОУН на Украине и националистическими организациями за рубежом. Коновалец, как и следовало предполагать, одобрил эту идею.

В течение всего 1937-го и части 1938 года Судоплатов неоднократно выезжал нелегальным курьером на Запад под крышей радиста грузового судна. Тогда же он встречался и с Коновальцем.

А потом он получил приказ: ликвидировать Коновальца. Для этого было разработано несколько вариантов операции.

«Первый из них предполагал, что я застрелю Коновальца в упор. Правда, его всегда сопровождал помощник Барановский, кодовая кличка которого — Пан инженер.

Найти момент, когда я останусь с Коновальцем один на один, почти не представлялось возможным.

Второй вариант заключается в том, чтобы передать ему «ценный подарок» с вмонтированным взрывным устройством. Этот вариант казался наиболее приемлемым: если часовой механизм сработает как положено, я успею уйти.

Сотрудник отдела оперативно-технических средств Тимашков получил задание изготовить взрывное устройство, внешне выглядевшее, как коробка шоколадных конфет, расписанная в традиционном украинском стиле. Вся проблема заключалась в том, что мне предстояло незаметно нажать на переключатель, чтобы запустить часовой механизм. Мне этот вариант не слишком нравился, так как яркая коробка сразу привлекла бы внимание Коновальца. Кроме того, он мог передать эту коробку постоянно сопровождавшему его Барановскому.