Василий Гладков - Десант на Эльтиген

"...Шли без шинелей, при всех орденах, во весь рост, не кланяясь ни осколкам, ни пулям.

На душе было удивительно спокойно. Чуда не могло быть. Каждый это знал и хотел как можно дороже отдать свою жизнь. Стреляли из автоматов одиночными выстрелами, без промаха, наверняка.

- Вперед! Храбрым помогает счастье! - узнал я голос Мовшовича. Обрадовался: значит, он пока жив. И вдруг молодой голос торжественно запел:

Широка страна моя родная...

Пел раненый лейтенант, комсомолец Женя Малов. Кровь заливала его лицо, по которому осколок прошелся раньше, чем бритва. Песню подхватила атакующая цепь. Я, никогда в жизни не певший, присоединился к хору. Песня убеждала, что мы не умрем, враг не выдержит и побежит. И тут заработала артиллерия с Тамани, Она накрыла врагов дождем осколков. Но это было только начало возмездия. Двадцать один штурмовик с бреющего полета добавил огня. А мы все приближались, идя за огневым валом.

Прилетели два самолета, сбросили дымовую завесу, словно туманом затянувшую берег. К нему подходило одно судно. Немецкая артиллерия била по кораблю. Находясь на высотах, мы видели весь ужас положения, в котором недавно были сами".

Судно, о котором тут говорится, и был мотобот, доставивший в Эльтиген управление 318-й дивизии.

Мовшович и Ковешников ушли. Начальник штаба еще работал над планом обороны плацдарма. Ну, кажется, теперь можно побыть одному, сосредоточиться, представить в целости картину завтрашнего дня. Однако сделать этого не удалось. В полночь явился начальник санитарной службы майор Чернов. Он доложил, что прибыл медсанбат и размещается в центре поселка в подвалах.

- Потери медперсонала есть?

- Ночью во время форсирования погибли замполит медсанбата майор Исаева и пять санитаров. Тело Исаевой вечером волны выбросили на берег. На южной окраине. Медработники похоронили ее прямо на берегу.

- Размещайте медсанбат так, чтобы раненые меньше подвергались опасности, сказал я, думая об Исаевой. Она была умелым политработником, человеком большой души. Материнской души. Такие политработники нужны как раз в медсанбате.

- Занимаем подвалы, - говорил Чернов. - Затруднения с водой. В Эльтигене совершенно нет пресной воды Есть два колодца метрах в шестистах от поселка, но они в нейтральной зоне и все время под обстрелом.

- Сколько раненых уже поступило? - спросил я.

- Пока у меня нет точных данных...

- Как же так? Идите, майор, уточняйте. А насчет воды мы подумаем. Кстати, узнайте и доложите о состоянии Толстова.

Начальник санслужбы удивленно посмотрел на меня:

- Кто он такой, этот Толстов? Я постараюсь выяснить...

- Это сержант тридцать девятого полка. Он сегодня проявил исключительный героизм.

- Слушаюсь, товарищ комдив. Внезапно меня охватило раздражение:

- Так дело не пойдет, товарищ майор. Будьте внимательнее к людям. Каждая залеченная вами рана усиливает боеспособность десанта. И помните: каждый, кто лежит у вас, - герой. Вы это должны знать. И, главное, раненые должны чувствовать, что вы это знаете. Понятно?

Чернов ушел. Я думал о том, что не вовремя, так не вовремя погибла Исаева. Кого туда послать комиссаром?

Взволнованный, вошел Новиков:

- Уже второй час ночи, а боеприпасов нет, и неизвестно, отправлены ли они из Тамани.

- Что же вы раньше не доложили? - возмутился я и и приказал радисту вызвать командующего армией или начальника штаба. - Кодируйте мой разговор: "У аппарата двадцатый. Ко мне не поступили боеприпасы. Срочно отправляйте".

- Ждите у аппарата. Сейчас проверю, - ответил помощник начальника оперативного отдела штаба армии Соловейкин.

Через пять минут мы получили сообщение: снаряды отправлены в 24.00. Новиков послал начартснабжения к Плаксину: как только прибудут баржи, тотчас выдавать боеприпасы полкам.

В 2.00 Бушин вместе с Человым принесли на утверждение план обороны. Толковый план. Десант нацеливался на активные действия.

- Вот только варианты контратак резерва надо бы еще раз продумать. Не подошли ли вы немного шаблонно?

- В чем, товарищ комдив? - спросил Челов.

- План пока предусматривает разновременные контратаки в северном, западном и южном направлениях. Север для нас завтра не проблема. Отложим его. Давайте-ка обдумаем, например, такой вариант: одновременная контратака в стык между тридцать девятым и тридцать седьмым полками в направлении школы. Или же одновременный удар по направлению отметки "плюс шесть" и вдоль берега. Попрошу вас, товарищи, подумайте, потом вызовите комбата, командира учебной роты и роты моряков и проработайте с ними эти варианты.

Глубокая ночь; Время - к трем часам, а боя севернее Керчи не слышно. Работая, я все ловил себя на мысли, что прислушиваюсь: началось ли? Нет, все еще не началось! По плану операции в ночь на 2 ноября должен был высадиться второй десант севернее Керчи, а к нам на плацдарм выйти еще одна дивизия. Пока прибывали только наши подразделения. Севернее Керчи тишина. Я вызвал к аппарату оперативного дежурного штаба армии и спросил, почему сосед не работает. Ответ: сегодня работать не будет. Для меня это было загадкой. В чем же дело? Неужели операция отменена? Если 56-я армия сегодня не будет работать и не потревожит немцев севернее Керчи, то, пожалуй, они сосредоточат против Эльтигена достаточно сил, чтобы сбросить нас в море. Надо быть готовым достойно встретить врага.

Я вышел из капонира и пошел вниз к берегу. За мной шел Иван. Ночь была темная, с моросящим дождем. Над проливом повисла туманная пелена. Шумели волны. Казалось, что это покачивается и глухо шумит тьма, повисшая, как занавес, над берегом. Артиллерия противника методически вела огонь по причалам Эльтигена. На плацдарме то в одном месте, то в другом строчили пулеметы: видимо, преграждали подступы пытливым разведчикам врага. Над морем иногда вспыхивали осветительные снаряды. Это наши По-2 разыскивали вражеские быстроходные баржи.

На берегу выгружались прибывающие суда. Взгляд еще не различал движения в темноте, но было слышно, как люди соскакивали с катеров в воду, выходили, хлюпая сапогами, на сушу.

Мимо нас по скользкой глинистой тропинке прошла группа солдат. Их было человек десять. Они шли гуськом, неся что-то тяжелое. Я спросил:

- Что несете, товарищи?

- Саперы, - ответил один солдат негромко. - Мины на передовую.

Пройдя еще немного, мы натолкнулись на артиллеристов. Они возились с 45-миллиметровой пушкой.

- Что случилось?

- Да в яму попали и никак не вытащим.

- Ну-ка, Иван, давай! Поможем им.

Дружно взяли и вытащили. Люди были мокрые, грязные, усталые, голодные. Но они знали, что к утру им нужно подготовить оборону, и делали свое дело.