Василий Шатилов - Знамя над рейхстагом

Уже после войны я как следует познакомился с тихой, задумчивой Идрицей. Этот городок стал для меня как бы второй родиной.

Поспешишь - людей насмешишь

Итак, Идрицкая группировка противника перестала существовать. Но это не означало, что для нас наступила передышка. 3-я ударная и 10-я гвардейская армии наносили удар в общем направлении на город Резекне. Эти две армии составляли правое крыло 2-го Прибалтийского фронта. А левое его крыло, представленное 22-й и 4-й ударной армиями, наступало вдоль Западной Двины на Даугавпилс.

Позже я узнал, что Резекне и Даугавпилс рассматривались Ставкой как трамплин для броска на Ригу. А освобождение латвийской столицы являлось частью стратегической операции 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов, целью которой было перерезать коммуникации, связывающие прибалтийскую группировку противника с Германией.

Начиналась битва за Прибалтику.

Но тогда мне многое не было ясно. Не зная замыслов высшего командования, я не мог связать воедино взаимообусловленные события, казавшиеся разрозненными эпизодами. К тому же у командира дивизии в период наступательных боев попросту нет времени отягощать себя стратегическими раздумьями. Сообразно той информации, что приходилось получать, я мыслил масштабами боевых действий корпуса, армейской операции и лишь в какой-то мере - операции фронтовой.

После освобождения Идрицы для нас сразу же определилась новая цель наступления - Себеж. До него оставалось километров тридцать. Но это были нелегкие километры!

Правда, за сутки мы преодолели почти полпути, преследуя отступающих гитлеровцев по дорогам среди лесов и болот. Но 13 июля нам пришлось задержаться. Впереди простиралась гряда холмов, представлявшая собой очень выгодный естественный рубеж, где немцы могли подготовить крепкую оборону. Собственно, они и готовили ее, стягивая сюда уцелевшие резервы битой нами 23-й пехотной дивизии. Об этом наша разведка имела достаточно сведений.

Штурмовать эту линию обороны с ходу было бы по меньшей мере неосмотрительно. И наш 79-й стрелковый корпус, находившийся на правом фланге 3-й ударной армии, остановился. 150-я дивизия была правофланговой в корпусе. А 207-я стрелковая дивизия оказалась нашим соседом слева. Корпус сосредоточивал силы для такого удара, чтобы не только прорвать оборону врага, но и, наступая без остановки, ворваться в Себеж. Началась подготовка к штурму оборонительного рубежа.

Перво-наперво я произвел на своем участке рекогносцировку. В ней участвовали командиры полков и офицеры штаба. Знакомство с местностью, а также с тем, что удалось пронаблюдать в стане врага, подтверждало вероятность сильного сопротивления. Что ж, это был последний шанс гитлеровцев не допустить нас в Себеж и к лежащей за ним латвийской границе.

Дальнейшие действия дивизии я представлял себе так. Утром 15 июля начнется прорыв вражеской обороны. Главный удар нанесет первый эшелон в составе 756-го и 469-го полков. Затем в прорыв будет введен сильный передовой отряд, который мы всемерно облегчим: при нем останутся лишь оружие и боеприпасы, а шинели, сумки и другое снаряжение поместятся на батальонных повозках. Разведывательная рота сядет в машины и после прорыва устремится по дороге прямо в Себеж.

В штабе под руководством Дьячкова сразу же началась работа по планированию боевых действий. Деловитость была характерной чертой Николая Константиновича. Он не старался показать себя излишне строгим и придирчивым к подчиненным, - наоборот, ему нравилось, когда люди работали спокойно, без робости и трепета перед начальством.

В плане подробно излагалась последовательность занятия 756-м и 469-м полками исходного положения для атаки. С целью маскировки их выход намечался на ночное время. В каждом полку создавалось по штурмовому батальону из числа наиболее отважных и дисциплинированных бойцов.

Тем временем в ротах и батареях политработники проводили беседы. Они рассказывали солдатам об итогах минувших боев, о тех, кто в них отличился, о задача к, которые предстоит решить. Замполиты, пропагандисты и агитаторы призывали бойцов действовать смело и решительно, больше проявлять инициативы и воинской сметки. Этому же посвящался и очередной номер газеты "Воин Родины", который срочно готовил редактор капитан Николай Богданик.

Кипела работа и в тылах дивизии: подвозили боеприпасы, продовольствие, эвакуировали подбитую технику, снабжали всем необходимым полки.

Днем 14 июля Дьячков и все штабные офицеры отправились в части, чтобы проверить готовность их к наступлению и, если нужно, на месте оказать помощь. Все было в порядке, люди ждали сигнала.

Ночью я лишь пару часов прикорнул у себя на "командном пункте, а на рассвете уже был на ногах. 15 июля ровно в 4 часа над лесом взмыла серия красных ракет. Ударили гвардейские минометы, и огненные трассы "катюш", прочертив по небу дуги, уперлись в возвышающиеся перед нами холмы. В воздух поднялись фонтаны дыма и земли.

1 Из лесу выползли танки и появились цепи бойцов. Передовые батальоны наступающих полков продвигались вперед уверенно и быстро. Сопротивление оказалось слабее, чем мы ожидали. Вскоре фигуры бойцов замелькали на высотах, занятых врагом. Потом поступило донесение, что уничтожено до двух батальонов противника и захвачено много пленных. Остатки подразделений 23-й дивизии поспешно отходили по лесным дорогам к Дубровке и дальше на Себеж. Гитлеровцы бежали с заранее подготовленных позиций и, видимо, не собирались останавливаться до самой латвийской границы.

Командир корпуса Семен Никифорович Переверткин связался со мной и с командирами 171-й и 207-й дивизий - полковниками А. И. Негодой и И. П. Микулей.

- Надо брать Себеж с ходу! - сказал он. - Неприятель серьезного сопротивления не окажет. Чье соединение первым ворвется в город - будет Себежским!

Удачное начало дня, хорошая, солнечная погода, задорные интонации в голосе командира корпуса - все это поднимало настроение, вселяло уверенность в благополучном исходе наступления. Выслав вперед разведгруппу на машинах, а за ней облегченный передовой отряд в составе батальона, я рассчитывал, что к ужину мы будем в Себеже. Вскоре разведчики достигли пересечения шоссейной и железной дорог и донесли по радио, что, не обнаружив противника, продолжают двигаться дальше, на Себеж. Тут уж я не выдержал. Оставив штаб с главными силами, взял к себе в "виллис" командующего артиллерией Александра Васильевича Максимова, начальника разведки Ивана Константиновича Коротенко, радиста с рацией и приказал догонять передовой отряд. На карте-двухкилометровке передо мной возник удивительный город, южная половина которого умещалась на узком перешейке, разделявшем озера Ороно и Себеж, а северная пряталась под прикрытием холмистой гряды. Город был совсем близко.