Сергей Юдин - РАЗМЫШЛЕНИЯ ХИРУРГА

Литературный рынок во всем мире положительно затоплен продукцией современных и прошлых писателей и поэтов. Разбираться в этом море литературы – сложная задача, которая поглощает труд профессиональных критиков и специалистов-обозревателей. Их почтенный труд позволяет работникам всех профессий и специальностей не рисковать своим временем на чтение литературных новинок, выходящих из-под пера незнакомых авторов, до тех пор, пока известные, опытные литературные знатоки-профессионалы не укажут на особые достоинства какого-нибудь нового творения. Подлинно выдающиеся творения появляются не столь уже часто.

Но и для того, чтобы быть в состоянии надлежащим образом ценить и воспринимать творения современной литературы, надо знать достаточное количество тех образцов гениальных творений, кои человечество накопило за прошедшие века. Эти бессмертные создания признанных гениев будут вечно служить надежными эталонами для объективных, беспристрастных сравнений. Они являются гирями из того разновеса, который человечество создало в центральной духовной палате мер и весов для строгого взвешивания только самых драгоценных новых грузов.

И не так уже велик этот разновес, а гири в нем, хотя все и из самого ценного сплава, абсолютно не поддающегося коррозии от времени, гири эти все же различного веса. Это – те абсолютные классики, всемирно великие поэты, драматурги и литераторы, коими справедливо гордится все культурное человечество, и число которых совсем не велико. В самом деле, два гениальных англичанина – Шекспир и Байрон, два немца – Гете и Шиллер; из итальянцев, кроме поистине бессмертного Данте, надо все же считать также Петрарку и Тассо, из французов – Мольера, Корнеля, Расина, Вольтера и Руссо. Эта дюжина, собранная у четырех наций, дополняется тремя испанцами – Сервантесом, Кальдероном и Лопе де Вега – и восемью русскими – Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Толстым, Достоевским, Тургеневым, Чеховым и Горьким.

Но все эти мировые гении творили, ориентируясь не только друг на друга, но имея и общих бессмертных учителей в лице греческих и римских классиков античного периода. И всех их возглавляет один – несравненный, божественный Гомер.

Почему «Илиада» и «Одиссея», а также творения трех древнегреческих классиков-трагиков – Софокла, Эсхила и Эврипида – так обаятельно действуют на каждого интеллектуально развитого человека? Причин тут несколько, но главные две: во- первых, творения эти абсолютно хороши, то есть, имея обширное и глубокое содержание, выражая ценные, порой вечные идеи, они обладают к тому же и высокохудожественной, поэтической формой; во-вторых, создания эти и представления об их авторах действуют совершенно неотразимо на наши эмоции тем, что чтение этих античных памятников переносит наши мысли и чувства к самым ранним эпохам человеческой истории. Ибо и сами эти творения суть подлинное, непосредственное творчество античных гениальных мастеров, продукт той юности человечества, которая и через 2, 5 тысячелетия нам бесконечно дорога вечной прелестью нашей собственной юности, неувядаемой любви к невозвратной ступени жизни.

Вот почему величайшие поэты во все века черпали не только свои вдохновенные порывы из этого живоносного источника, но и бесконечное содержание и прямую тематику. При этом лишь очень немногие могли пользоваться подлинниками на греческом языке. Только Гете сознательно выучил древнегреческий язык и полностью овладел им, чтобы самому читать Гомера в подлиннике (он и древнееврейский учил, дабы читать Библию). Кажется, некоторые из французских «просветителей» конца XVIII века тоже читали греческие подлинники. Но Данте знал греческих классиков по латинским (тоже классическим) переводам, Шекспир – по английским переводам с латинского, то есть из третьих рук. Шиллер, столь обожавший древнюю классику и так блестяще и обильно использовавший ее для своих творений, не знал греческого, а пользовался немецкими и латинскими переводами.

Русские давно стали полиглотами и блестяще знали помногу новых и древних языков. Великолепнейшие антологические поэмы и стихи Аполлона Майкова, столь восхищавшие Белинского, могли рождаться у этого прекрасного поэта в такой совершенной форме только благодаря безукоризненному знанию греческого языка. Отлично знали его Мерзляков, Тредиаковский, Державин, Фет и многие другие писатели и поэты конца XVIII и первой половины XIX века.

Но полный, безукоризненный перевод «Илиады» был закончен Гнедичем только в 1829 г. Этот скромный библиотекарь Публичной библиотеки в Петербурге окончил свой двадцатилетний труд созданием такого шедевра, которому Пушкин сразу предсказал «столь важное влияние на отечественную словесность». Сам Гнедич в предисловии к своему переводу писал: «Творения Гомера есть превосходнейшая энциклопедия древности… С уроками времен минувших, где целый мир, земной и небесный, развивается картиной чудесной, кипящей жизнью и движением, прекраснейшей и величайшей, какую только создавал гений человека. Не славу одного какого-нибудь племени, но целого великого народа…».

А Пушкин откликнулся следующим двустишием на труд Гнедича:

«Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи,Старца великого тень чую смущенной душой».

Это – столь же высокопоэтическая, сколь глубоко правдивая оценка перевода Гнедича, равного которому не было и нет ни у одного из европейских народов.

Но если поэмы Гомера действительно отражают подлинную юность человечества, которая каждому дорога и будит те же чувства, кои наполняют душу при виде родного гнезда, из которого как бы сразу пахнуло ароматом юности, то наивно думать, что «Илиада» и Одиссея» объективно передают то, что было в действительности. Разумеется, видеть в Гомере летописца, «великого живописца древности» и искать в его поэмах подлинных исторических материалов можно лишь с очень большой осторожностью. Ведь письменное закрепление обеих поэм не могло иметь места раньше VI в. до н. э., когда при афинском тиране Писистрате были учреждены так называемые мусические состязания, на которых профессиональные певцы – рапсоды декламировали творения Гомера. Сам поэт жил на два – три века раньше, а события Троянской войны были за несколько столетий до него (Писистрат- 561 г. до н. э.; падение Трои – 1184 г. до н. э.).

Эти даты основаны на данных знаменитых раскопок Генриха Шлимана, произведенных на месте самой Трои в 1871–1894 гг. Мысль «пройтись по следам Гомера» и начать искать вещественные доказательства на самом месте происшествия оказалась очень плодотворной, и Шлиман добыл исторические материалы и реликвии к Илиаде совершенно исключительной ценности.