Джузеппе Гарибальди - Джузеппе Гарибальди. Мемуары

Не будучи старым, я все же достаточно хорошо знал людей, чтобы понять, как важно найти истинного друга.

Мне нужна была подруга, именно подруга, ибо я всегда считал, что женщина — совершеннейшее из созданий! И что бы ни говорили, среди них бесконечно легче найти любящее сердце.

Погруженный в эти печальные мысли, я ходил по корме «Итапарика». Обдумав все, я решил, наконец, найти себе подругу, которая помогла бы мне избавиться от невыносимой тоски.

Случайно мой взгляд привлекли к себе несколько простых домиков, живописно раскинувшихся у подножья довольно высокого холма Барра (на южном берегу у входа в лагуну). В подзорную трубу, которую я обычно имел при себе, когда находился на палубе, я заметил там молодую девушку. Я велел пристать к берегу и направился к домам, где должна была находиться та, ради которой я пришел, но мне не удалось сразу найти ее. Я повстречал местного жителя, с которым познакомился в первый момент нашего прибытия. Он пригласил меня зайти к нему в дом выпить кофе. Мы вошли, и первая, кого я увидел, была та, которая заставила меня сойти на берег. Это была Анита, впоследствии мать моих детей, верная подруга жизни, делившая со мной радость и горе. Женщина, чьей смелости я не раз завидовал! Несколько мгновений мы стояли неподвижно, молча вглядываясь друг в друга, как люди, которые видятся не в первый раз и стараются найти в облике друг друга какие-то черты, облегчающие воспоминание. Наконец, я приветствовал ее и сказал: «ты будешь моей!» Плохо зная португальский язык, я произнес эти дерзкие слова по-итальянски. Как бы то ни было в моей дерзости было что-то притягательное. Я завязал узел, я скрепил союз, который могла разорвать одна только смерть! Итак, я нашел запретное сокровище, но как оно было драгоценно!

Если при этом был кто-то виноват, то вина целиком ложится на меня! Я был виноват в том, что два сердца оказались скрепленными горячей любовью, и это разбило жизнь невиновного! Она умерла! На меня обрушилось горе, а он отмщен! Да, отмщен![78] Я осознал великое зло, совершенное мною, в тот день, когда, надеясь еще отстоять ее жизнь, я искал пульс на хладеющей руке… и рыдал, рыдал в отчаянии! Я жестоко ошибся и ошибся один!

Глава 19

Опять корсар

В числе трех вооруженных судов, предназначенных для рейса в Атлантический океан, были два голета: «Риу-Парду», находившийся под моей командой (это был новый корабль, названный так в память погибшего при кораблекрушении), «Кассапара», капитаном которого был Григг, и шхуна «Сейвал», перевезенная на повозке из озера Патус[79] и находившаяся под командованием итальянца Лоренцо.

Выход из лагуны Санта-Катарина блокировали имперские военные суда. Мы вышли ночью и не были замечены ими. Наши суда взяли курс на север.

Достигнув мыса Сантос, мы встретили имперский корвет, который тщетно преследовал нас в течение двух дней. Бразильские военные суда имели явно худшее командование, чем во время кампании против Парагвая. Если бы у них был способный командир, три небольших республиканских судна были бы уничтожены за каких-нибудь несколько часов; ведь у нас были всего три маленькие пушки — две девятидюймовые и одна двенадцати. На корвете же было двадцать больших пушек, имевших укрытия; это был настоящий военный корабль.

В первый день мы стремились взять корвет на абордаж; после продолжительной орудийной перестрелки он обратился в бегство, и мы остались хозяевами положения.

На другой день мы находились ближе к берегу, чем накануне. Сильный сирокко положил конец сражению, которое было простой видимостью и не дало никакого результата, ибо суда находились на слишком большом расстоянии друг от друга из-за волнения на море.

После этих двух стычек мы подошли к острову ду-Абриго. Здесь мы захватили две груженные рисом сумаки (так бразильцы называют особый вид бригантин). Продолжив свой путь, мы захватили еще несколько судов. Среди них была сумака, захваченная Григгом, который отдал ее под начало своих людей. Последние подверглись нападению бразильского судна, экипаж которого связал их, чтобы передать как пленных в руки неприятеля. Было истинным счастьем для этих людей, что они попались нам навстречу.

Спустя восемь дней после нашего отплытия мы вернулись в лагуну. У меня было зловещее предчувствие того, что нас там ожидало, потому что еще до нашего отплытия жители провинции Санта-Катарина стали относиться к нам враждебно. Кроме того, было известно о приближении с севера сильного отряда имперских войск под командованием генерала Андреа, прославившегося усмирением провинции Пара и примененными им там репрессиями. При нашем возвращении в лагуну мы встретили у мыса Санта-Катарина неприятельский военный корабль типа patacho[80]. С нами были тогда только два судна — «Риу-Парду» и «Сейвал», так как «Кассапара» вот уже несколько дней как отстала от нас в ночной темноте.

Это бразильское судно было замечено с носа нашего корабля, когда мы с сильным попутным ветром шли в лагуну Санта-Катарина. Противник, очевидно крейсировавший от острова того же названия на восток, был замечен нами слева по борту.

На патачо насчитывалось семь пушек, это был настоящий военный корабль, тогда как «Риу-Парду», имевший только одну девятидюймовую пушку, был маленьким торговым судном, лишенным всяких боевых приспособлений. Как бы то ни было, нужно было твердо держаться. Просигналив трем трофейным судам, чтобы они шли к Имбитуба, «Риу-Парду» приблизился к патахо на расстояние ружейного выстрела, взял курс налево и открыл огонь из орудия по неприятельскому кораблю. Патачо ответил энергичной пальбой. Однако сражение не дало почти никакого результата из-за того, что море было бурным. Вода не раз заливала нашу батарею на правом борту, а противнику, несмотря на интенсивный огонь, удалось лишь немного повредить наши паруса.

Однако эта стычка стоила нам потери двух шхун, одна из них выбросилась на берег, а на другой капитан, испуганный захватом судна, спустил флаг.

Было спасено лишь одно трофейное судно под командованием Игнацио Бильбао, отважного бискайского офицера, который пристал с ним в порту Имбитуба, находившемся тогда в наших руках. Маленький «Сейвал», у которого во время стычки в бурном море было сбито орудие, направился в том же направлении. Поэтому я также вынужден был, пользуясь северо-восточным ветром, который ночью стал дуть на юг, пристать в Имбитуба. При таком ветре невозможно было войти в лагуну, и не вызывало сомнения, что имперские военные суда, стоявшие у острова Санта-Катарина, разузнав о нас у экипажа «Андуринья» (корабль, с которым мы вступили в бой), постараются атаковать нас. Поэтому мы должны были подготовиться к бою.