Селезнева-Скарборо Ирина - Как я сделала себе американского мужа

Недавно мы возвращались из Галвестона, курортного местечка на острове в Мексиканском заливе, и я, переполненная впечатлениями, была как раз в качестве пассажира. Дорога длинная, времени полно, вот я и глазела в небо и по сторонам. И праздномыслила. И, конечно, вспоминала сказочный Галвестон, где меня ни на минуту не покидало чувство нереальности окружающего.

Белоснежные дома и виллы в испанском и колониальном стиле. Свежевыкрашенные корабли и яхты в бухте. Буйство цветов и деревьев. Невероятные интерьеры кафе и ресторанов. И все из дерева, стекла, пластика, редко из металла и камня. Такое впечатление, что ткнешь пальцем и сооружения рассыплются. Но не тут-то было!.. Все стоит десятилетиями и только хорошеет. Почему? И я пришла к выводу, что это от того, что в Америке есть культура. Хотя принято считать, что именно ее, родимой, тут как раз и нет.

Сразу предупреждаю, что здесь вы вряд ли на любой аллее встретите человека, который бы смог поддержать разговор о «раннем Феллини» и «позднем Антониони». Поэтому, если рассматривать культуру с этой точки зрения, то вы придете к выводу, что ее в Америке нет. Зато на каждом шагу вы встретите человека, который вам мило улыбнется и пожелает доброго дня. Поэтому, если рассматривать культуру с точки зрения взаимоотношений и вообще повседневной жизни, то вы не станете сомневаться, что она в Америке есть. И именно о культуре жизни мне хотелось бы поговорить.

Как вы знаете, я живу в США уже полтора года. За это время мне НИКТО и НИГДЕ не испортил настроения и не потрепал нервы. Короче, ни одного косого взгляда, ни одного кривого слова… Посещая школу, библиотеку, кино, музей, магазин или кафе я испытываю только положительные эмоции. Все здесь устроено так, чтобы не создавалось нервозной обстановки. Потому что люди берегут себя, а, значит, и окружающих. В школе никто не шушукается на предмет не особо блестящих способностей некоторых учеников. В библиотеке или музее вам расскажут, покажут и предоставят все, что только возможно. В магазин можно вернуть любую купленную вещь. А в кафе вы просто можете придумать, что в тарелку упала муха, которую здесь отродясь никто не видел, и вам сразу заменят блюдо… И еще здесь все стараются все за собой убирать и не сорить. Встречаются, конечно, люди, которые выбрасывают из машин пустые банки и бутылки. Но встречаются и добровольцы, которые по утрам ходят по улицам и собирают мусор. Бесплатно. Для души. Чтобы в городе чисто было. Также здесь все время что-то находится в ремонте, поэтому обветшалых зданий и плохих дорог практически не увидишь.

О культуре нации принято судить по отношению к детям и старикам. Оно здесь безупречное. Или почти безупречное. В любом случае их жизнь можно назвать достойной. С семидесятипятилетней мисс Вирджинией я познакомилась год назад. Она мама моей учительницы из вечерней школы. Недавно эта женщина перенесла тяжелейшую операцию и после выписки из госпиталя меня попросили подежурить у нее дома, пока все остальные члены семьи на работе. Мне не нужно было ничего делать, только наблюдать, чтобы она не упала на пути с кровати в кресло, и напоминать, что пора принимать таблетки. Разумеется, что за это ничегонеделание мне платили. А так как меня мучили угрызения совести, то я все-таки находила себе работу: Готовила ланч (совала в микроволновку готовую еду), пылесосила полы (безупречно чистые), застилала постель (спала старушка на краешке и нужно было только натянуть на это место покрывало), подметала крыльцо (совсем уж от нечего делать)… Благодарности не было предела. Мисс Вирджиния постоянно требовала, чтобы я нашла в холодильнике (для меня) что-нибудь вкусненькое… Через каждый час с тревогой интересовалась: не скучно ли мне с ней?.. Когда выписывала чек, то неизменно спрашивала: достаточна ли эта сумма?.. А вообще, мы разговаривали с ней очень много. Она рассказывала мне о своей молодости, о покойном муже, о том, как росли дети… Я ей рассказывала о моей стране, моем детстве и даже показывала по ее просьбе фотографии моих родителей и сына… Все старики с мире, наверное, одинаковы. Только живут по-разному. Они боятся смерти («Как ты, Ирина, думаешь: моя болезнь уже не вернется?». Они боятся немощности: («Правда, я могу за собой ухаживать самостоятельно?») Они боятся одиночества («Когда мой муж умирал, он сказал: Вирджиния, не бойся, что ты останешься без меня. Мы вырастили хороших детей».) И я на самом деле думала и уверяла ее в том, что болезнь уже отступила, потому что здесь лечат канцер. Я ничуть не грешила против истины, когда подтверждала, что она отлично сама себя обихаживает. Ведь бабушка каждый день самостоятельно принимала душ, пользовалась кремом для лица, дезодорантом и духами, тщательно, подбирая все в тон, переодевалась и аккуратно причесывалась. Хоть все эти манипуляции ей давались не без труда. И дети у нее, правда, замечательные. Дочь Джанес, то есть мою учительницу, я просто обожаю. Ее мягкость, тактичность, доброжелательность не перестают меня восхищать. Мисс Вирджиния смотрела по телевизору исключительно одни сериалы, ее разговоры не выходили за рамки традиционно-житейских. И я сомневаюсь, что когда-нибудь она слышала о Канте и знает, кто такие импрессионисты. Но у меня никогда не повернется язык сказать, что она некультурная. Во-первых, это будет обыкновенное свинство. А, во-вторых, абсолютная неправда. Теперь об Элизабет. Пятилетнем, симпатичном чертенке, внучке Джека. Она гостила у нас недавно неделю. Вначале Лиза никак не могла понять, почему я говорю так странно и не всегда ее понимаю. И вообще откуда и как у ее дедушки появилась эта тетя. Потом мы с ней раззнакомились и полюбили друг друга. Она даже стала спать со мной, потому что, как все дети на свете, боится темноты.

Все эти дни я смотрела на нее и невольно восхищалась и умилялась. Ребенок очень общительный, спокойный и ласковый. Сказываются положительно те моменты, что на нее никто и никогда не повышал голос, что все запреты ей всегда объясняли. Она знает, что нельзя без спроса что-то взять, что нельзя требовать и вымогать какую-нибудь дорогую игрушку в магазине, что во время еды нужно обязательно пользоваться салфетками и ножом, что за малейшее внимание, услугу или комплимент со стороны взрослых или ровесников нужно всегда говорить «спасибо». Она знает, что каждое утро нужно принимать душ, что голубые босоножки нельзя надевать с розовым платьем и что, когда дедушка, после работы, спит, необходимо в доме соблюдать тишину… И еще ребенок знает, что нельзя задавать некорректные вопросы, а, если очень хочется, то это нужно сделать в нейтральной форме. Например, как я понимаю, Лизе очень хотелось узнать, почему Джек не живет с ее бабушкой Партицией (экс-жена моего мужа). Как вы думаете ребенок поставил этот трудный вопрос? Она спросила: «Дедушка, тебе нравится моя бабушка Пат?» Джек дипломатично ответил: «Она хороший человек». На этом разговор был исчерпан. Еще случай. Лиза увидела в магазине очень симпатичную шляпку. Я поняла, что она очень хочет, чтобы мы ее купили. Девочка подержала шляпку в руках, положила ее на место, а потом произнесла: «Интересно, сколько она стоит?» Я посмотрела на ценник. Оказалось, что она стоила 8 долларов, но после уценки всего 4. Я назвала цифру. Лиза сказала: «Наверное, это очень дорого…» Конечно, эту шляпку мы ей купили и еще два платья и книжку-раскраску. Счастью не было предела. Ребенок нас обнимал, целовал и весь вечер благодарил. А вообще, она — большая шалунья. Только отвернешься, так и норовит попрыгать на кровати. Дашь в руки шланг траву поливать, так сразу и окатит тебя водой с ног до головы. Спать вечером не загонишь… За столом нужно постоянно говорить: «Ну съешь еще чуть-чуть. Это последняя ложка…» Дети везде одинаковы… Вот только мой носовой платок поверг ее в страшное удивление. Но это потому, что в Америке от этой вещицы отказались давно и пользуются бумажными «клинексами»… Вот и скажите теперь: ребенок культурный или нет? Я думаю, что да. Правда, читать она не умеет. Но это пока.